Третья степень близости - стр. 23
– Надо. Только сейчас Лешки в магазине нет. Вернется только вечером.
Конечно, подругам с трудом верилось, что хрупкий, словно кузнечик, Лешка мог осилить двух крепких мужиков. Но как знать? Вдруг у него был сообщник?
– А что ты думаешь про сторожа?
– А что?
– Тебе не кажется, что он может быть замешан в этом деле? Очень уж он ловко притворяется, будто бы ничего не видел, ничего не слышал… Выпил чаек с печенюшками и заснул.
– Да, не слишком надежное алиби.
– Кстати, один он его пил или как? А может быть, к чайку он и чего покрепче употребил?
– У сторожа уже взяли пробы на алкоголь и наркотики.
– Ну, на наркомана он не слишком похож. Обычный деревенский мужик. Разве что посимпатичнее других будет.
– И все-таки с ним нужно поговорить еще раз! Не церемонясь! Прижать его и сказать, что ситуация изменилась в худшую сторону. Возможно, что будет и вторая жертва – Сергей.
– Мне показалось, что сторож к Сергею относится с симпатией.
– Есть такое дело.
– Ну, а раз так, то необходимо с ним еще раз побеседовать. Надавить на чувство долга и все такое прочее. Глядишь, что-то и выжмем из мужика.
Но дома сторожа не оказалось.
– А он еще с речки не возвращался, – сказала его жена. – Мне-то недосуг его звать, я все по хозяйству кручусь. А ведь верно, много времени уже прошло! Где же он застрял?
За сторожем пошли все втроем. На берегу реки лежали его удочки, на которые подруги посмотрели с большим сомнением. Они и в первый раз удивились – что может ловить сторож в ледяной воде, ведь с реки совсем недавно сошел лед? Рыба еще вся на дне. Ловить рано. А теперь они убедились, что сторож сидел с удочками только для отвода глаз. Никакой наживки ни на крючках, ни просто где-либо поблизости не было. Ни червей, ни опарышей, ни даже распаренной пшеницы, которой рыбаки прикармливают рыбу.
– Странно! Что же он тут делал?
– Ждал кого-то?
– Или просто нервы у воды успокаивал?
Но как бы там ни было, а сторож пропал. Удочки его были тут. Следы от тяжелых рыболовецких сапог – тоже. И даже небольшой костерок еще тихо тлел. А вот самого сторожа видно не было.
– Тут еще какие-то следы, – произнесла Кира, отойдя чуть в сторону. – Какие-то люди… Как минимум двое. Мужчины.
– Почему ты так решила?
– Размер обуви не меньше сорок четвертого. Для женщины такие галоши великоваты.
– А с чего взяла, что их было двое?
– Рисунок на подошве разный. У одного ромбики, а у другого рубчики.
– Ты и рисунок разглядела! – восхитилась Леся.
– Тут грязь вязкая, – скромно пожала плечами Кира. – Все хорошо отпечаталось. Сейчас посмотрим, куда эти следы ведут…
А вели следы наверх, к машине. То есть самой машины тут уже, ясное дело, не было. Остались только следы шин, тоже четко отпечатавшиеся в весенней грязи.
– Все трое – и наш сторож, и двое незнакомцев – подошли к машине и, видимо, сели в нее.
Кира еще раз осмотрела землю и удовлетворенно кивнула головой. Так все и было. Выходило, что к сторожу пришли двое его знакомых, с которыми он и уехал. Следы на земле говорили об этом совершенно однозначно.
– До машины они шли все втроем. А потом следы обрываются. Они загрузились в машину и куда-то уехали.
Подруги так и сказали жене сторожа, следившей за их действиями с почтительным испугом.
– Батюшки! – всплеснула руками женщина. – Да куда же это он намылился? Такие дела кругом творятся, а он уехал куда-то! Или это из милиции к нему снова приходили? С ними и уехал?