Третья пуля - стр. 57

– Вы говорили о 1963 годе.

– Совершенно верно. Сентябрь. Может быть, октябрь. Может быть, ноябрь.

– И где находится этот архив? На десятом этаже чего?

– Лубянки.

Свэггер сделал паузу. Его взгляд оставался спокойным, лишь на долю секунды он утратил резкость, но тут же вновь стал пристальным.

– Я так понимаю, что вы не шутите.

– Ничуть. Чтобы свыкнуться с этим, требуется некоторое время.

– Вам придется объясниться.

– Мы не будем прыгать с парашютом на крышу или штурмовать здание. Мы не будем взрывать подвал или рыть подземный туннель. Мы просто воспользуемся лифтом.

– Не понимаю…

– Деньги. Я дал взятку через моего друга Стронского одному подполковнику ФСБ. Дабы продемонстрировать серьезность моего отношения к этому, скажу вам, что предложил ему сорок тысяч долларов. Из своего кармана. Не из бюджета ФБР, а то, что заработал тяжелым трудом.

– Неужели вы потратили на это сорок тысяч долларов, да еще собственных?

– Да. И если потребовалось бы, сделал бы это еще раз. Я пообещал женщине, что разберусь в причинах гибели ее мужа. Пока я почти не продвинулся в этом расследовании. Нужно найти ответы и на другие вопросы. Как бы то ни было, деньги для меня ничего не значат. Будет нужно – потрачу их все. Я дал слово, взялся за это дело, и мне не дают покоя собственные воспоминания. Сделаю то, что должен сделать.

– Мне вспомнилась фраза – «одержимый честью». Вы, случайно, не сошли с экрана из фильма тридцатых годов?

– Миссис Рейли, я не очень хорошо знаком с фильмами тридцатых годов, но твердо знаю, что мне нужно делать.

– Вы настолько безумны, что это производит впечатление.

– Может, и так. Но давайте вернемся к завтрашнему дню. Если Стронский гарантирует безопасность, значит, она гарантирована.

Он рассказал детали.

– Подполковник снабдит нас идентификационными карточками и проводит на десятый этаж. Он покажет, где находятся интересующие нас документы. В нашем распоряжении будет шесть часов. Никаких фотокопий, никаких записей. Только память. Мы ищем не что-то особенное. Как я уже говорил, дело касается русского Джеймса Бонда. Нам нужно выяснить, не работал ли он в русском посольстве в Мехико в сентябре-ноябре 1963 года.

– Ясно.

– Надеюсь, вы понимаете, о чем идет речь.

– Я знаю, что Ли Харви Освальд приходил в русское посольство в Мехико в 1963 году и пытался получить визу, но получил отказ. Думаю, этот факт проверялся.

– Да. И не один раз. Человеку по имени Норман Майлер даже удалось взять интервью у нескольких агентов КГБ и изучить соответствующие записи. В них ничего не было. Дело закрыли. История на этом закончилась. Так считал и я еще несколько недель назад.

– А теперь вы считаете, что русский Джеймс Бонд убил Джона Кеннеди.

– Нет. Я знаю пока еще недостаточно для того, чтобы что-то считать. Тем не менее скажу, что если – подчеркиваю, если – существовала какая-то игра, в ней принимали участие русские. Может быть, в главной роли, может быть, второстепенной.

Официант унес пустые тарелки. Кэти заказала водку с тоником.

– По-моему, это то, что мне сейчас нужно.

Свэггер отхлебнул из бокала кока-колу.

– Несколько недель назад я получил кое-какую информацию. В ней не было ничего особенного, из нее нельзя извлечь какую-либо выгоду, и ее из года в год передавали друг другу совершенно обычные люди, не замеченные ни в чем предосудительном. Все они здравомыслящие, дееспособные представители среднего класса. Это история о следе на спине пальто. Глупо, не правда ли? Если говорить вкратце, речь в этой истории идет о том, что в ноябре 1963 года в здании, носящем название «Дал-Текс», могла присутствовать винтовка. Оно находится прямо напротив Книгохранилища через улицу, и его окна расположены под тем же углом к лимузину на Элм-стрит, что и «снайперское гнездо» на седьмом этаже Книгохранилища. След на пальто свидетельствует о присутствии человека, о котором мне известно только то, что он превосходный снайпер.