Размер шрифта

Третья мировая сетевая война - стр. 37

. И этот человек управлял внешнеполитическим ведомством России. Идеология атлантизма была легальным курсом государства. На её основе совершенно открыто создавались центры атлантистского влияния, открыто финансируемые Западом с одобрения российской политической элиты. В результате территория России была заминирована узлами атлантистской сети. Ведущие экспертные сообщества и СМИ были полностью укомплектованы атлантистскими кадрами, вход туда был доступен только либералы. Если ты не исповедовал либеральную догму, ты не мог работать в СМИ, так как в этом случае ты автоматически – маргинал и место тебе в лучшем случае в патриотической газете, в подвале, на задворках. А если ты хочешь работать в серьёзном издании, то ты должен быть либералом. Доступ экспертов на каналы и в другие СМИ регламентировался жёстко в соответствии с тем же самым индексом, и обойти его было невозможно. В этом направлении либералами была проделана колоссальная работа.

В силу отравления марксистской идеологией, в результате омерзения, которое испытывали многие представители элиты к советской государственности, они довольно легко принимали все эти атлантистские идеологические модели, легко шли на контакт, действуя от обратного; это, в принципе, была прямая резидентура, но мягкая, soft-резидентура. От них особо ничего не требовалось, никаких секретных сведений, шпионского напряжения, диверсионной мобилизации. Они должны были заниматься тем, чем занимались, просто открыто исповедуя те взгляды, которые они приняли от западных либералов.

Самосинхронизация сетевика – феномен Чарльза Кловера

Принимая разрушительные для России мировоззренческие модели, агенты атлантизма тем не менее оставались неуязвимыми, в том числе и для российских спецслужб. И не только потому, что последние подчинялись политической воле высшего руководства, принявшего предательский курс нашего геополитического врага. Сетевая технология настолько гибка и изворотлива, что не требует наличия постоянного прямого контакта «центра» со своей «резидентурой». И не только потому, что сеть в принципе не оперирует такими устаревшими категориями, используя их лишь как аллегорию. Сам принцип сети исключает такую необходимость, заменяя и «центр», и «резидентуру» таким ключевым для сети понятием, как самосинхронизация.

Как-то участвуя на одном из телеканалов в дискуссии с автором этих строк, тогдашний шеф-редактор московского бюро газеты Financial Times, американец по происхождению Чарльз Кловер так обозначил суть сетевого подхода: «Сетевые технологии – это network, структура без „головы“, без руководителя. Не иерархическая, а горизонтальная, децентрированная структура. „Информационное пространство“ – это не иерархия. Да, я представляю газету, но никто не говорит мне, что печатать, реально нам никто не указывает, какие мнения излагать в наших статьях». Это очень показательное высказывание, ибо оно довольно точно передаёт сетевую атмосферу. Сетевик – включённый участник сети – сам принимает решения и сам ориентируется в том, как ему отреагировать на то или иное событие, ибо он уже заранее предварительно сформирован таким образом, что его решение синхронизируется с общей настройкой сети. Именно поэтому шефом-редактором московского бюро влиятельнейшей британской Financial Times назначен американец, прошедший специальную подготовку и обучение (деканом Кловера был небезызвестный Пол Волфовиц), а не русский, не серб и даже не британец. Это показательный момент сетевого подхода – реальность сформирована, запрограммирована заранее. К примеру, вспоминая о событиях августа 2008 года в Южной Осетии, Кловер всё время повторял одно и то же: «Мне никто не говорит о том, что писать, как писать, никто не цензурирует мои статьи, никто не формирует контент, не вмешивается в то, что я пишу. Я действую на своё усмотрение, совершенно свободно. Когда начались события в Цхинвале, я сам, –

Страница 37

На следующую страницу