Третий всадник - стр. 22
– Ну да, – кивнул я. – «Государство всегда против крестьянина», – говорит крестьянин. «Куркуль будет сидеть на зерне и не поделится с умирающим, пусть хоть все вокруг с голоду сдохнут», – резонно отвечает горожанин. Так и живем.
– Но так жить дальше нельзя, – возразил горьковчанин. – Смычка между городом и деревней, как учит партия, – это наше будущее. Когда каждый гражданин на вопрос о том, кто он, ответит, что он советский человек. Нас всегда разделяли. А теперь пора и объединяться. Цели-то грандиозные. И врагов у нашей страны не счесть. Мы большевики, братцы. Так что и голод переживем. И куркуля из деревни изживем…
Наш интеллигентный диспут варварским образом прервал часовой. И обращался он лично ко мне:
– Александр Сергеевич. Там какой-то гражданин. Вас спрашивает. Говорит, ревизор Симонян его послал.
У меня екнуло сердце. Неожиданно как-то это. И чего, спрашивается, Феде понадобилось на ночь глядя? Правда, мы с ним договаривались встретиться, но не при свете же луны. Хотя он такой человек. Из-за пустяка поднимать шум не станет. Значит, что-то стряслось.
– Уже иду. – Я поспешно поднялся.
Часовой остался в помещении на входе, сторожить свой пропускной пункт. А я неторопливо и солидно, как и положено уполномоченному, спустился по широкому купеческому крыльцу на мостовую.
Улица озарялась неверным скачущим светом керосиновых фонарей, которые исправно зажигали каждый вечер. Электричества не хватало на весь город, потому некоторые места освещались по старинке, керосином, а в большинстве мест и этого не было. Я разглядел сгорбленную темную фигуру в коротком пальто, прислонившуюся к афишной тумбе с рекламой гастролирующего одесского театра.
Человек заметил меня и двинулся в мою сторону вихляющейся походкой. Был он невысокий и на редкость нескладный – криворукий, кривоногий, перекосившийся какой-то. Он задержался на грани, когда человек выглядит уже сильно удручающе, но пока еще не окончательно уродливо.
– Пошли, товарищ начальник, – заговорщически, на редкость густым и мощным голосом произнес он, приблизившись на расстояние вытянутой руки. – Федор Михайлович ждет.
– Что ему понадобилось? – поинтересовался я.
– Дело, говорит, тайное и личное.
– А ты сам-то кто будешь?
– Да на подхвате у него. Со снабконторы счетовод. Гоняет меня в хвост и в гриву, но я не в претензии. Человек он важный и ответственный… Ну, пойдем, пойдем…
Не понравился этот тип мне сразу. Говорил он быстро и напористо, как будто забалтывал, не давая вставить словечко.
Я шагнул за ним. И слегка притормозил. Вся ситуация меня настораживала. Ну не якшается Федя с такими. И тем более не гоняет людей в хвост и в гриву, прикрываясь тем, что он важный человек. Не в его характере. Конечно, всяко бывает. Однако…
И вдруг меня как молнией осветило и озарило. Кривой! По описаниям ровно тот самый, о ком говорил ныне убиенный председатель «Пути Ильича». Очень похожий тип приезжал по поручению Головченко грабить колхоз.
– А ну стоять! – Я шагнул к Кривому и крепко схватил его за локоть.
И тут же прогремел выстрел со стороны овощных складов…
Глава 8
Показалось, что пуля взъерошила мне волосы. Я невольно отступил на шаг. Воспользовавшись моим замешательством, Кривой ловко вырвался из моей хватки и бросился прочь.
У меня же сработал рефлекс – быстро двигаться под обстрелом, не давая противнику прицелиться, и искать укрытие, иначе не выживешь.