Тренчкот, или Любовница отменяется - стр. 30
– Мама, я невероятно ценю твою за…
– Кто же это был? Куда ты поехала вместо «Технобанка»?
– Ну, я… Понимаешь, это…
– Впрочем, не важно! Важно другое – ты пренебрегла мной, ты поставила меня в ужасное положение. Ты даже не удосужилась позвонить! Хотя бы позвонить!
– Мама, я звонила тебе на оба телефона! Ты была вне зоны!
– Ах, ну конечно! Обычно так и говорят! Если б ты захотела – дозвонилась бы! Но ты наверняка струсила, побоялась моей реакции и поэтому предпочла спустить все на тормозах. Мол, я звонила, но телефон не отвечал.
О, как она проницательна!
Трудно разговаривать с человеком, который читает тебя как открытую книгу.
– Не знаю, как нам дальше общаться и иметь друг с другом дело, – подвела черту мама.
– Ну, подожди!
– Ты меня чрезвычайно расстроила, Юля. И снова разочаровала!
Боюсь, расстройство и разочарование в данном случае являются эвфемизмами для описания чувств бешенства и ярости, испытываемых Марго.
– До свидания! Я ухожу!
– Мамочка, ну постой…
Марго ушла, хлопнув дверью.
Я, моя самооценка и настроение провалились на дно глубокого колодца. Внешний мир маячил далеко вверху в виде маленького голубого кружочка, а здесь царили мрак, холод и сырость. Скользкие ледяные стены не оставляли ни единого шанса выбраться наружу, да я и не пыталась. Напротив, решила копнуть поглубже, зарываясь в пахучий, гладкий ил отчаяния. Я дойду до самого дна, я буду с целеустремленностью отшельника-фанатика копаться в собственных ранах – у меня их столько!
Конечно же, нельзя было говорить маме о вчерашнем разговоре со следователем Нелюбиным. Представляю ее реакцию! «Ну вот, твоих мозгов хватило ровно на то, чтобы опять вляпаться в историю!» – сказала бы она.
Надеюсь, Нелюбин вскоре разберется с сиреневыми тренчкотами и откажется от чудесной идеи повесить на меня смерть Кумраева. Иначе я окончательно запутаюсь во лжи.
Маме я не могу сказать про следователя, потому что ее разочарование мной и так беспредельно. Никите я не могу сказать про следователя, потому что придется признаться ему в моих попытках шпионажа – а это, безусловно, будет означать крах наших отношений. Ирине я не могу сказать о следователе, потому что она мне больше не подруга. Но как же мне хотелось бы обсудить с ней этот вопрос и пожаловаться на судьбу! Как мне ее не хватает!
А Ирина даже не звонит. Ясно, она ведь не нуждается в общении с подругой: моя жизнь до предела заполнена неприятностями и недоразумениями, а ее – удовольствиями и шиком.
Я – неудачница.
Самая настоящая неудачница!
Как одинок человек! Пусть тебя окружают добрые и заботливые люди, пусть ты являешься гением общения – ты все равно одинок. В радостной возбужденной толпе, на шумной вечеринке – очень одинок; наедине с собственными проблемами – тем более; в четыре часа утра, когда уходит ночь и сереет небо, – особенно и невероятно!
И вот опять среда. На стройке меня уже не ждет Кумраев в надежде, что я столкну его в котлован. Но с сосредоточенным упорством китайской гимнастки я вновь напяливаю сиреневый тренчкот, очки, парик и отправляюсь в путь.
Пусть мне будет больно, но я получу неопровержимые доказательства верности или неверности Никиты. Метод домашнего мониторинга не дал результата – даже самый придирчивый судья не усомнился бы в искренности чувств, испытываемых Никитой Арабовым к Юле Бронниковой.