Трехрукий ангел. Предапокалиптический роман - стр. 54
Хащеев повернулся вокруг своей оси, вращая в разные стороны колеса инвалидного кресла, демонстрируя металлические вставки, идущие от левой ключицы к линии волос в районе виска. Три тонкие концентрические линии, сопутствующие разъемам интерфейса на голове, шее и ключице. Довольно странное сочетание, учитывая, что сигналы нейроинтерфейсов идут по спинному мозгу и люди предпочитают ставить гнезда прямого нейросоединения именно там.
– Ты слишком забавный для инвалида. Чтобы ощущать жизнь, надо не копаться в прошлом, а иметь свой якорь. Привязанности делают людей настоящими. Я играю на флейте и чувствую, что вся энергия космоса проходит через меня. Это как течение реки. В озере стоячая вода, оно рано или поздно станет болотом…
– У меня проблемы с формированием привязанностей, – рискнул прервать его Хащеев. – Мои биоритмы поддерживаются искусственно, нет ни желаний, ни привязанностей, ни страданий. Хорошо так жить? Нет?
Аналитик поднялся из инвалидного кресла и на своих двоих подошел к тумбе. Осмотрев динамику вращения сферы, он скинул с себя кожаную мотоциклетную куртку, обнажив вторую правую руку, интегрированную на уровне пятого ребра. Внешне она практически ничем не отличалась от биологической.
– Будешь кофе?
– Не думаю, – ответил Шухрат.
На запрет употребления кофе, распространяемый комитетом по этике, он, тем не менее, не сослался.
– Есть еще яблоки. Ты любишь яблоки?
– Я больше люблю клюкву в сахаре. Яблоки я не понимаю ни как продукт питания, ни как концепцию.
Хащеев рассмеялся.
– А я люблю яблоки. А клюквы у нас нет…
Раиль сдвинул вместе две проекционные клавиатуры и одновременно начал набирать на них команды. Это у него получалось синхронно. Чтобы наблюдать за тем, какие кнопки он нажимал, Раиль раздвинул в разные стороны глаза, отчего приобрел весьма глупый вид.
– Здесь мы отслеживаем динамику инфосферы. Большую часть работы выполняет Мультидомен. Информация разрастается как снежный ком… ну да, мы же в Антарктике!.. Постоянно появляются новые модели, информация умножается, люди живут в разных версиях истории, считают истинными различные версии. Может, Апокалипсис и не наступит, а вот Инфокалипсис уже наступил…
– Разные версии истории? – уточнил Мухаррам.
– Всегда существовало множество версий истории. Чтобы хоть как-то определить точку опоры, государства создавали летописную историю. Потом ее стали называть национальной. Но историй множество, они вступают друг с другом в противоречие. Появление национальной истории – это декларативная победа проекта, который написало государство. Не более того. Когда государство уходит – как у нас тут – появляется исторический плюрализм. Истории можно создавать с нуля в коммерческих целях, лицензировать их, патентовать и продавать. Ты идешь по улице, убежденный, что это США победили в Первой холодной войне, а рядом идет человек, в чьем историческом знании такого эпизода вообще не было. Стерто. Не просто не выучено, а отсутствует. Здесь мы отслеживаем все лицензионные и нелицензионные версии истории. Они все представляют для нас оперативный интерес.
– А как же истина?
– Истина – универсальное понятие. Оно появилось вместе с технологической победой монотеистов. С исторической точки зрения это недавнее приобретение. – Хащеев поднял один глаз на Мухаррама, словно пытался увидеть реакцию, а потом добавил: – Когда нет единой истины, ее заменяет правда. Правда – справедливая истина. Сколько моделей справедливости, столько и версий правды…