Трёхочковый в сердце - стр. 9

Она уже не сдерживалась, а кричала в голос. В какой-то момент Нику казалось, что удары их тел ведут не к экстазу, а агонии, но Кира продолжала цепляться за него, словно проникновений и поцелуев было мало и ей хотелось, чтобы они, прилипнув, прошли сквозь друг друга или срослись телами окончательно, а не слились в кульминационном блаженстве. Последним криком она выгнулась дугой, словно каждый сантиметр тела, поднятый вверх, пропорционально оттягивал взрыв оргазма. Кира не смогла тянуть дольше, рухнув вниз, её тело забило в мелкой дрожи, Ник дёрнулся в ответ и они кончили почти одновременно. Он продолжал двигаться внутри неё, хотя возбуждение понемногу спадало, и это чувство было сродни зыбкому, но прекрасному сну, проснувшись от которого, ты продолжаешь лежать с закрытыми глазами, что бы попытаться досмотреть финал чудесного миража.

– Мне нравится наш пьяный секс. – Нику нужно было, что-то сказать, он никогда не любил затянувшиеся паузы, и чувствовал себя неуютно, когда нужно было насладиться моментом тишины, а не мог.

– Я не так много вчера выпила, что бы не протрезветь до утра, да и у тебя с координацией было всё в порядке. – она повернулась к нему приподнявшись на локоть. Кира любила поболтать в такие минуты, как и любая девочка, которая жаждет внимания и комплиментов, особенно если знает, что была хороша и это заслуженно.

– А может, я опьянён тобой, снова. – Ник потянулся к ней для поцелуя.

– А может, ты опьянён любовью ко мне? – Кира слегка отстранилась, серьёзно глядя ему в глаза, она ждала ответа.

Черт бы побрал этих женщин, с их извечным пунктиком на этот счёт! Ник не имел предрассудков по этому поводу, просто не хотел спешить с громкими заявлениями. Всё-таки романтик в его душе считал, что слова о любви от него услышит только чемпионский перстень, мама и жена. Кира вполне могла стать последней, но сейчас этот разговор был совсем не к месту, хоть Ник и оттягивал его, как мог последние полтора года.

– Ты же знаешь, я люблю только троих: маму, папу и жареную картошечку. И при всём моём мастерстве жарить вас мадам, крутя лучше, чем шашлык на мангале, вы не скворчите и не запекаетесь до хрустящей корочки, но оно, наверное, и к лучшему. – Ник старался обезоруживающе улыбаться, понимая, что его маленькая ложь не пройдет бесследно.

Те трое, которых он упомянул как единственных, кого он любит, на самом деле, были: кольцом, площадкой и баскетбольным мячом. А уже потом все остальные, и в совокупности с его ответом, это, пожалуй, было двойным лицемерием.

– Ну, ты и мудак! – Кира натянула одеяло до глаз, пытаясь скрыть улыбку, у неё все-таки было какое-то подобие чувства юмора, но в глазах стояли слёзы. Она была не глупа и понимала, когда над ней плохо скрываемо, но смеются, хоть он и не хотел, чтобы ей так казалось.

– Послушай, малыш, я ведь шучу, прости дурака, дорогая. Ты же знаешь, ты одна в моем сердце, и больше мне никто не нужен. Ну, правда, а со своими, кончеными шуточками, я завяжу, вот увидишь, только не злись. – кольцо, площадка, баскетбольный мяч, а уже потом все остальные. Ник врал, Кира была не глупа, но и не проницательна до той степени, чтобы понять, где его двойное лицемерие, переходит грань тройного.

– Не завяжешь, я тебя знаю. – она устало вздохнула, не желая продолжать этот, не начавшийся, и от того ещё более бессмысленный, спор.