Требуюсь Я! - стр. 2
Чего другого хочет зритель, другого сценариста?!
Я застыла в янтаре, как муха?! Да я вообще янтарь не люблю!
Я – не стильно, я – для бабулек? А почему мне за 50? Мне не за, мне 50.
Мне 50, и у меня нет возрастных изменений.
А у моего мужа есть. Потом скажу какие.
У моего мужа – да. А у меня – нет. Можно начать с этого.
Но я сценарист и начну как положено: с центральной ситуации, в которую я попала и из которой должна выйти победителем. Простите за сугубо женское: я про измену, 4 декабря, в пятницу.
Измен две: Максим пригласил другого сценариста, что перевернуло мою жизнь, и у мужа моей подруги обнаружилась другая семья, что окончательно перевернуло мою жизнь.
Какая была бы роскошная первая серия, если бы это было сериалом, но, к сожалению, это было правдой…
Представьте: поселок Комарово, особняк в стиле ампир, муж моей подруги (назовем его Пашкой, потому что именно так его зовут, он директор завода, тоже мой друг) уехал на работу, звонок в домофон, моя подруга (назовем ее Аллой) говорит в домофон: «Молоко?» (она ждала молочницу – молоко, творог, сметана).
– Это няня… Я новая няня к ребенку, – отвечает женский голос.
– Няня? К ребенку? – удивляется Алла.
Ее с Пашкой сыновья, программист и хирург, не нуждаются в няне. И тут отчего-то стукнуло в ее голове «бе-да!», и она – на беду – впускает эту чертову няньку в дом, наливает ей чай и говорит женским голосом: «Я вас умоляю как женщина женщину, проясните ситуацию…»
Алла умная, вырастила детей и мужа, Алла понимает: хочешь манипулировать собеседником – напирай на то, что у вас общего. При всем неравенстве социального и материального положения у няни с Аллой есть общее: няня – женщина за пятьдесят, пострадавшая от мужчин, и уже понятно, что Алла тоже от своего Пашки… (Пашке 62. Раньше казалось, это невозможный нечеловеческий ужас – «Пашке 62», но теперь это просто «Пашке 62».)
– Умоляю как женщина женщину – о каком ребенке вы говорите?..
Если бы это была первая серия, я не стала бы томить зрителя, тут же все бы и выяснилось – вместо творога и сметаны – что у Пашки другая семья, там маленький ребенок, к которому наняли няню. Няня забыла номер дома и позвонила хозяину уточнить – и тот дал ей номер дома.
Алла быстро поняла: утро, завод, заводская суета, производственные хлопоты, летучки, совещания, вот Пашка и дал машинально свой номер дома, номер дома своей главной семьи. Няня тоже быстро поняла и из женской солидарности против «этих молоденьких шлюх» и жалости к милой пожилой Алле, которая ни сном ни духом, раскололась мгновенно и с удовольствием: и сколько лет малышу, и как зовут, и какой хорошенький… Ох, бедная Алла.
А улицу няне не нужно было уточнять. Почему? Да потому что дом новой семьи с ребенком находился на той же улице поселка Комарово.
Как Пашкин тоже друг я могу понять все: Пашкину мужскую резвость, тоску по юности, по юной Алле и юному себе, страстное желание оставаться молодым и в силе, любовь к «этой молоденькой шлюхе» тоже никто не отменял, – могу понять все, кроме подлого поселения новой семьи на той же улице, чтобы было недалеко, удобно, по дороге. Как писал Толстой, на все есть манера. Манера заводить новые семьи на нашей улице – некрасивая, фу.
Это совершенно сериальная история. Можно было бы дать первым кадром фотографию на резном итальянском комоде: счастливая семья, респектабельные Пашка с Аллой в окружении сыновей и внуков. А вторым кадром – две таблички на домах, к примеру «Зеленогорская, 12» и «Зеленогорская, 37».