Травоядный. Том 1 - стр. 21
Зайциды как-то сразу возбудились, на лицах многих показались улыбки, словно их ожидало что-то хорошее. Даже я… почувствовал какое поднятие духа что ли… словно мне сейчас позволят прикоснуться к чему-то сокровенному, родному.
–Стройся! В одну линию! – скомандовал волкид с суровыми нависшими бровями.
Затем начали выходить остальные группы, одна за другой, из разных сторон. Места перед деревом было много, словно под его ветвями постоянно прибирался садовник, оставляя лишь невысокую траву. Но вопреки моим ожиданиям, нас вновь построили друг за другом. Но в этот раз не вплотную, зверлинги самостоятельно отодвигались друг от друга.
– Ну что мои сладкие зайки? Готовы размять свои лапки? Надеюсь, вы понимаете какой это дар – чувство свободы! Но не забывайте кто живёт там, – он махнул обезображенной мордой в глубину джунглей, – И они вечно голодны… – тут я почувствовал страх, настоящий, даже больший чем перед Риханом, – Ха-ха! Чего посмурнели? Всё хорошо! Вам лишь нужно слушаться! И не срать где попало! – с довольно ухмылкой он хлопнул в ладоши, – А теперь ещё одна мера безопасности, ваша любимая! Вытяните правую руку!
Все последовали приказу и вытянули худые в сравнении с ногами руки. А Фиро вытащил изогнутый кинжал, совсем не подходящий для убийств, скорее всего ритуальный. И проходя вдоль рядов делал каждому надрез на ладони, а кровь прямо на глазах впитывалась в тёмную сталь. Когда он подобрался ближе, я увидел, что рука сжимавшая рукоять кинжала была черна. Словно только-только побывала в адском кострище! Сквозь трещины обугленной кожи, виднелись красноватая плоть. Мои челюсти неосознанно сжались, а лицо исказилось от мысли о том какую боль он должен сейчас испытывать.
– Эй! Припадочный! Руку! – бросил он мне стоя напротив, а я словно только отошёл от сна и резко вытянул правую руку.
Он сделал неглубокий надрез, такой, чтобы кровь едва показалась, и она вновь тут же питалась в сталь. Одновременно с тем я увидел, как трещины обугленной кожи словно засветились изнутри, яростным багровый светом, и тут же почувствовал странный жар внутри, будто рядом с сердцем: не согревающий, а тот, что способен лишь разрушать и убивать, обжигающий, суровый.
Закончив с последним, он вновь стал перед шеренгами и заговорил своим весёлым голосом:
– Теперь, мои милый, мы с вами связаны, я чувствую жизненный огонь каждого! И если попытаетесь сделать что-то не то, нарушить приказ или перечить мне…
Он беззвучно щёлкнул тёмными пальцами и крайней заяцид в первой шеренге – вспыхнул! Он загорелся, и пламя за секунды объяло всё его тело! Он мучительно завизжал, упал на землю и принялся кататься по ней пытаясь сбить пламя, но оно, казалось, исходило из самого его нутра, вырывалось из каждой поры!
Все стояли молча, не шевелясь наблюдали за угасающем пламенем. А я чувствовал мерзкий запах горелкой шерсти и жареного мяса. Кто-то блевал, другие просто старались отвернуться или прикрыть глаза. Лишь немногие с достоинством смотрели на мерзкое зрелище, не хранившее в себе нечего достойного.
«Он убил его просто ради примера… Что же они за мрази?!» – хмурясь подумал я.
– Вот именно это случиться с любым из вас, стоит вам пропасть с поля зрения моих дорогих коллег, – он улыбнулся, – А теперь… – он достал из небольшого подсумка, весящего на широком кожаном поясе, небольшую пластину.