Травница по завещанию - стр. 10
Гостиная проходная — такие же двойные двери ведут в столовую. Из мебели тут стулья, резной буфет и длинный обеденный стол, за который, при желании, можно усадить всех покупателей из очереди с первого этажа. За стеклянными дверками буфета белеют ребра тарелок и бока чашечек.
— Посуду не забрали, — отмечаю я.
— Первые бумаги искали, — вздыхает Сёма, — не нашли. А потом другие приехали, забрали зелья и запасы трав.
Столовая тоже проходная. Уже знакомые двойные двери заперты. Дерево в районе петель почернело, вокруг замка — обуглилось.
— Пытались попасть в кабинет, но тут чары сильные. Не пустили. Хозяйку ждали. Тебя, Марьяночка, — голос хомячихи трогательно дрожит.
8. Глава 8. Новые обстоятельства
Закопченая дверная ручка проворачивается сама собой, стоит дотронуться. Прохожу в просторный кабинет — это первая комната, где нет ни пылинки.
— Защитные чары сохранили порядок и чистоту, — Изольда спрыгивает на пол и тут же вязнет в высоком ворсе темно-зеленого ковра, — здесь все, как оставила Марго в свой последний день.
Подхватываю барахтающуюся на полу хомочку.
— Не последний, — напоминаю и оглядываюсь по сторонам.
Справа зашторенное окно от пола до потолка, как на первом этаже, в лавке. Стены скрыты стеллажами, уставленными книгами. Библиотека выглядит заманчиво и непривычно. Нет ярких глянцевых обложек, кричащих имен. Надписи похожи на закорючки. Корешки книг темно-коричневые, черные, насыщенно-зеленые, глубоко-красные, с золотым и серебряным тиснением.
В центре комнаты — письменный стол, за которым стоит большое кресло, обитое розовым бархатом. Перед столом еще одно кресло, попроще, — для гостя.
Подхожу ближе и понимаю — стол огромный! В моем мире у нас с мужем обеденный стол был меньше. Раза в два. На таком можно и книги читать, и зелье сварить, если срочно.
На многофункциональность мебели намекают пара колб в подставке и широкая мраморная плита, закрывающая часть стола — идеальная разделочная доска!
Напротив хозяйского кресла стоит композиция из мраморных мисочек и стаканчиков. Из них торчат белые, зеленые и коричневые перья неизвестных мне птиц, лакированные палочки, веточки, кисти и пара самых обыкновенных шариковых ручек и цветных карандашей из нашего мира.
Рядом стопка желтоватых листов, придавленная пресс-папье. Трогаю его за ручку, диковинный предмет покачивается на бумаге. Чувствую себя в музее.
Семен срывается с плеча и прыгает на стол.
— Открой яшик! — требует он.
Обхожу стол, пытаюсь сдвинуть кресло, чтобы пробраться к ящику стола. Бесполезно, мебель тяжеленная! Сдаюсь и падаю в мягкое кресло. Ящик, со слов фамильяров, заперт, как и двери, на заклятье, которое меня узнает. С легкостью открываю его и достаю небольшую книжечку с золотистой обложке с тисненым резным листиком.
— Это лист золотистого арранта, — просвещает меня вездесущий Сема, — символ нашего дома.
Замечаю этот же знак на лежащих передо мной листах бумаги, на ручке печати, торчащей в одном из мраморных стаканчиков. Открываю книгу и вспоминаю, что все еще не понимаю язык.
— Изольда, какое зелье нужно выпить, чтобы научиться читать?
— В круглой колбочки в соседнем ящике, — Изольда Карловна перебегает по столешнице к нужному ящичку. Открываю его. Внутри небольшая коробочка с секциями. В каждой секции крошечный пузатый флакончик с маленькой пробочкой, на которой краской нарисованы разные символы. Хомочка подсказывает мне нужный флакон. Без раздумий откупориваю его. Знакомый с детства запах окутывает меня. Так пахли руки Марго… Опрокидываю в себя зелье. На вкус — просто вода. Проверяю действие — в книге все еще не понимаю ни единой загогулины.