Траурный венок от Красной Шапочки - стр. 18
– Э нет, парень, тебя не туда потянуло. У меня есть друг.
– А разве это мешает нашему легонькому флирту?
– У нас не может быть флирта, тем более легонького, – прямо посмотрела в глаза собеседника Яна. – Со мной или по-тяжелому, или никак.
– А кто у нас друг? – не желал смириться Никита, так как не привык, чтобы ему отказывали.
– А друг у нас князь.
– Трубецкой? – засмеялся Никита. – Или Шереметев?
– Не искажайте историю, молодой человек! Шереметев был графом, – тоном учительницы заявила Яна.
– Ладно, не хочешь говорить, не говори, но водить меня за нос тоже не надо, я не мальчишка, – не поверил ей Никита и посмотрел на ее точеный профиль. – Я улажу твои несостоявшиеся похороны.
– Как? – оживилась Яна.
– У меня есть знакомый в мэрии. Он позвонит куда следует и все объяснит родственникам умершего. Только твоей Алле Юрьевне придется вернуть им деньги.
– Это само собой! Только не она будет возмещать, а я, так как виновата одна я из-за своей рассеянности. А ты правда позвонишь?
– Честное слово, сегодня же и позвоню, – пообещал Никита.
– Ладно, тогда я пойду. Дело свое сделала, можно и отдохнуть. Рабочие позже приедут и соберут все венки, ленты и драпировку, – пообещала Яна.
– Мы с тобой так странно познакомились: можно сказать, на моих поминках. Это явно какой-то знак. Может, все-таки встретимся? Как-то не хочется мне тебя отпускать, – растерялся Никита, не ожидавший от себя такой реакции, словно он сейчас может потерять что-то дорогое и явно необычное.
Яна непреклонно приближалась к входной двери.
– Может, тебя подвезти? – продолжал свои попытки Никита.
– Не стоит. – Она обернулась в дверях и буквально испепелила его взглядом. – Еще раз прости, что ворвалась к тебе с таким неприятным делом. Надеюсь, у тебя все наладится, объяснится и устроится.
Яна открыла дверь и исчезла из поля зрения мужчины, и ему почему-то сразу стало пусто и одиноко. Такое чувство посещало Никиту в жизни только однажды – после гибели жены. Бесконечная последующая череда подружек не оставила в памяти ничего, ни капли сожаления при прекращении отношений. Никиту, наоборот, даже начинало раздражать, если очередная пассия с утра задерживалась в его постели и имела виды на завтрак с ним. Странную же женщину, устроившую у него в доме поминки, было не удержать, как он ни просил. Никита с сожалением посмотрел ей вслед в окно и поднялся на второй этаж в спальню – пора было отдохнуть после бессонной ночи. Он развалился на широкой кровати, с облегчением вытянув ноги. Рабочий день у Никиты начинался обычно во второй половине дня.
Незаметно для себя Никита заснул с пультом от телевизора в руке. И приснилась ему Яна, которая настоятельно рекомендовала прилечь в гроб и оценить его удобство. «Он совершенно новый! Никто еще в нем не лежал, строгали с ребятами всю ночь!» – заверяла она его, показывая свои изящные руки с устрашающе красным маникюром и с… мозолями. На его робкие попытки возразить, мол, он не хочет лежать ни в каком гробу, ни в старом, ни в новом, Яна твердо отвечала: «Ничего не знаю! Заказ принят, отступать поздно, сегодня похороны!»
Проснулся Никита с тяжелой головой, с болью в затекших мышцах и неприятным привкусом во рту.
«Черт! Все проспал! – бросил взгляд на часы Никита. – Как голова-то кружится. Никогда такого не было! Интересно, приезжали рабочие забрать траурные принадлежности или нет? Может, я спал, не слышал звонка и не открыл им?»