Транзита не будет - стр. 24
– Грэг, плутовская ты морда, признавайся, где нашкодил?
Кот, не меняя позы, покосился вниз и в сторону. Я проследил за его взглядом и увидел в углу, возле мойки огрызки колбасных шкурок, которые вчера лично засунул на самое дно мусорницы именно с целью спрятать их от соблазна подальше. Но самое интересное было то, что весь остальной мусор оказался на месте.
– Ну, ты прямо Копперфильд! – развел я руками. Грэг скромно потупился. – Хорошо, уговорил, – вздохнул я, вскрыл пакет «Китикэта» с телятиной и вывалил его целиком в кошачью миску. – Это тебе за сообразительность.
Грэг чинно и не спеша спрыгнул на пол, потянулся, обошел вокруг меня, шоркнувшись щекой о мою голую ногу, и лишь после этого подошел к миске. М-да, порода!.. Мэйнкун – это вам не мурка подзаборная, и даже не перс или там британец.
Я не утерпел и почесал кота за ухом.
– Приятного аппетита, сэр. Я пошел на работу.
Грэг муркнул что-то неразборчивое, и я кинулся в ванную приводить себя в порядок.
«Офисом» Ракитин называл свой старый кабинет в левом крыле управления криминальной полиции. Из него он переехал в новые апартаменты год назад после успешного завершения дела о похищении детдомовцев. Олегу тогда упала новая звездочка на погоны и внеочередное повышение в должности, а мне – устная благодарность, ну и премия за ненаписанную статью. По странной прихоти коменданта здания кабинет бывшего старшего оперуполномоченного не был передан его преемнику, капитану Велесову, а сохранен в первозданном виде. Даже табличка каким-то образом уцелела! А Павел, человек совершенно не честолюбивый, довольствовался кабинетом напротив, который был вполовину меньше и больше похож на карцер, нежели на рабочее место сыщика.
Ровно в восемь часов пять минут я вошел в такой знакомый и где-то даже любимый кабинет, с которым у меня тоже было связано множество приятных и не очень жизненных моментов. Внутри ничегошеньки не изменилось, будто я ушел отсюда только вчера. Все заинтересованные лица уже были в сборе. И если Павел с Данилой вели себя спокойно, то Гулицкий вертел головой, рискуя заработать хронический вывих шейных позвонков. Бывший хозяин кабинета сидел в своем бывшем кресле и курил, не глядя, стряхивая пепел в горшок с фикусом. Нежное тропическое растение, по-видимому, пережило мощный адаптационный стресс, может быть, даже мутировало за то время, что мы над ним экспериментировали во время своих совещаний. Но выглядело оно весьма бодрым и жизнерадостным, вероятно, включив никотин и прочие табачные отходы в свой обмен веществ.
Увидев меня, Олег загасил окурок в горшке и энергично потер руки, будто готовясь к тяжелой физической работе.
– Итак, все в сборе. Очень хорошо, господа сыщики. Начинаем работать. Данила, что у тебя новенького?
– Смерть наркокурьера, как я уже и говорил, наступила в результате острой кровопотери, связанной с разрывом аорты. Однако… выявленный посмертный уровень адреналина и его метаболитов оказался неестественно низок. То есть…
– …смерть в результате сильного испуга исключается, – встрял я.
Ракитин бросил на меня уничтожающий взгляд, Гулицкий – удивленно-презрительный.
– Выходит, что так, – миролюбиво кивнул Седых.
– А как же выражение лица? – напомнил Велесов.
– Вот здесь-то и зарыта собака, – сказал я. – Мозг отреагировал на опасность, а тело не успело. Значит, смерть наступила раньше, и аорту разорвал не спазматический артериальный выброс.