Трансплантация (сборник) - стр. 9
– Лежать надоело. – Саша отводит глаза и нехотя снимает рубашку.
Кольцов тщательно прослушивает юношу, недовольно хмурит брови.
– И всё же придётся еще полежать.
– Плохо там всё? – Саша опять смотрит в сторону.
– Бывает хуже.
– Редко?
– Не слишком часто. Врать не буду.
– То есть вариантов нет? Так? – На этот раз глаза в глаза врачу. – Ежели опять не врать.
– Нет бриллиантов – нет вариантов. – С Маракинской половины выходит злой Гуреев, волоча за собой капельницу. – Тьфу на всех. Демократия, мать её! Развалили страну. – Гуреев поднимает палец вверх. – Проекты приоритетные. – Затем переводит палец в сторону Маракина. – Тузы авторитетные. Я неправ, Сергей Иванович?
– Хватит с меня оценок, Гуреев. Вы для меня все одинаковые, все просто больные.
– Одинаковые! – продолжает негодовать Гуреев. – На туза крестового – так варианты отыщутся. А молодому валету вариантов нету. Эх, будь у меня четвёртая группа. Не задумываясь, прямо сейчас на стол бы лег. Режьте, забирайте. Пока стучит. Сашка потом влюбится. Сердце от прилива чувств забьется, забьется… и о Гурееве напомнит. И Саньке хорошо, и сердцу моему приятно.
– Спасибо, дядь Коль. – На этот раз взгляд Нефёдова сосредоточен на окне. – Только похоже, что не застучит. У нас с тобой группы крови разные, а конечный пункт один. Там! Левее сам знаешь чего.
– Хватит! – Неожиданно для всех взрывается Кольцов. – Не расслабляться. Вариантов нет? Вам, Гуреев, может, и вправду нет. Медицина бессильна. Пока. Простите, но это так. А вот Нефёдова вы с собой не равняйте. Не рав-няй-те! Ясно? Будем искать варианты. И обязательно найдем. Обязательно! Это я вам говорю! Я, Кольцов! Понятно?
В палате повисает тишина. Даже Гуреев не находит нужным что-либо возразить Кольцову.
– Нефёдов, вам понятно? – Голос Кольцова строг.
И без того бледное лицо Нефедова становится еще белее.
– А вы дядю Колю раньше времени не хороните. А то и Лисин, и вы – «в морг на каталке», «медицина бессильна!» А он еще крепкий и очень хороший. Лучше вас всех. Понятно? И вы его лечить обязаны.
– Спасибо тебе, Санька! – Гуреев с капельницей в руках подходит к кровати юноши. – Но ты, дружище, не ерепенься и Кольцову с Лисиным один диагноз не ставь! Кольцову надо верить! Я это душой чую! Она у меня хорошего человека от дерьма сразу отличает. Без всяких там анализов и лабораторных исследований! Понятно?
– Понятно, дядя Коля.
– Спасибо, Николай Николаевич. Нам с Сашей эти ваши слова очень нужны! – Кольцов пожимает руку Гурееву, затем вновь смотрит прямо в глаза Нефедову, – так вот, Саша, мы ждем от тебя ответа. Тебе понятно, что все с тобой будет хорошо? Понятно?
– Понятно, – еле слышится Сашин голос.
– Не слышу, Нефёдов. У вас что, иномарка та и язык переехала? Громко отвечайте, уверенно! Понятно?
– Понятно! – Голос Саши звучит громко и решительно.
– То-то! – неожиданно мягко продолжает Кольцов. – Не унывай, сынок. Все у тебя будет хорошо!
Кольцов подбадривающе похлопывает по плечу Нефёдова и заходит за занавеску к кровати Маракина.
– Давайте вас посмотрю. Да у меня еще и разговор к вам один имеется. – Кольцов плотно задёргивает занавеску. – Так сказать, деловое, почти коммерческое предложение.
Тем временем Гуреев с трудом перебирается на свою койку. В изнеможении закрывает глаза, откинувшись на подушку. Затихает и уставший Нефедов. Вновь открывается дверь. Появляется Лисин.