Трагедия личности - стр. 15

Такой же тип совестливости можно наблюдать в развитии сильного регрессивного недовольства родителями, которые вовсе не пытаются следовать законам совести, культивируемым в то же самое время в собственных детях. Один из глубочайших жизненных конфликтов вызывается ненавистью к родителям, служившими сначала недостижимым идеалом и эталоном совести, а затем вдруг безболезненно «ускользнувшими» от чувства греха, которое дети просто не в силах больше переносить. Таким образом, ребенок приходит к убеждению, что главное в жизни заключается не в некоей универсальной добродетели, а в деспотической власти авторитета. Подозрительность и уклончивость, присоединяющиеся к «всеохватности» (или ничтожности) суперэго высокоморального человека, представляет огромную опасность не только для него самого, но и для всех окружающих. Моральность может стать синонимом мстительности и давления на других.

Все вышеизложенное может показаться странным тем моим читателям, которые и не подозревают, какой разрушительный энергетический потенциал может быть сформирован на этой стадии развития, и как – до поры до времени находящийся в латентном состоянии – он при первой же возможности или провокации начнет вносить свой весомый вклад в арсенал внутренней деструктивности.

Употребляя слова «потенциал», «возможность», «провокация», я хочу подчеркнуть, что такой путь развития личности не может быть совместим с конструктивной «мирной инициативой», и если мы изучаем детские конфликты, отдавая себе отчет в том, какое значение имеет детство для всего человечества, мы должны это учитывать.

Если же мы склонны не замечать своеобразие феномена детства, со всеми его самыми возвышенными и самыми низменными фантазиями, то мы рискуем просмотреть извечный источник человеческого беспокойства и человеческих разногласий. Как и всегда, патологические следствия неправильного развития на данной стадии скажутся значительно позже, когда конфликтность чувства инициативы найдет свое отражение в форме истерического отрицания или в виде жесткого самоограничения, которые не дают человеку возможности жить в согласии с его внутренними способностями, чувствами и представлениями.

Среди групповых психологических последствий инициативной стадии, пожалуй, следует назвать латентную – а иногда даже «яростную» – готовность прилежно и подобострастно следовать за любым лидером, способным поставить некие имперсональные цели. Цели эти вызывают незатухающий «фаллический» энтузиазм у мужчин и жажду подчинения у женщин, и таким образом, «снимают» иррациональное чувство вины. Совершенно очевидно, что мужской идеал агрессивности своими корнями уходит в инициативную стадию развития, в конфликтное становление личности – и в неправильное решение проблемы идентификации…

Усиливающиеся разочарование и неуверенность, сопутствующие осознанию пропасти между инфантильными представлениями и реальностью «взрослого» мира, могут привести к формированию связей между чувством вины и жестокостью, представляющих большую опасность как для самого человека, так и для окружающих.

Существует некая мудрость в том, что лишь к концу периода экспансии воображения ребенок, во-первых, приобретает способность к быстрому обучению, а во-вторых, начинает взрослеть в смысле понимания сущности долга, дисциплины и исполнительности. Он все так же стремится к совместной деятельности со взрослыми – будь то конструирование или рисование, вместо привлечения к игре других ребятишек. В этом возрасте дети склонны привязываться к своим воспитателям, учителям, чужим родителям, им хочется наблюдать и имитировать всех вокруг: пожарных и полисменов, садовников, водопроводчиков и мусорщиков.