Траектория полета - стр. 14
И чтобы не дать Джеймсу времени на встречный вопрос, быстро сменила тему, обойдя стороной «одолжение», о котором он собирался попросить. Я сомневалась, что у меня достанет душевных сил на удовлетворение каких бы то ни было просьб.
– Вы уже инвентаризировали бабушкин фарфор? Важно знать, полон ли он.
– Что значит «полон»?
Я вздохнула, напомнив себе, что Джеймс – мужчина и вряд ли понимает, что такое «набор на одну персону».
– Вы знаете, сколько там обеденных тарелок, хлебных тарелок, суповых чашек?
– А, вы имеете в виду набор на персону? Моя самая старшая сестра подумала, что мне может пригодиться эта информация, поэтому все сосчитала. Там двенадцать почти полных наборов из шести предметов, только чего-то не хватает.
– Посуда для подачи блюд есть?
Джеймс посмотрел на меня так, будто я заговорила на иностранном языке.
– Спросите сестру и дайте мне знать.
Я откусила кусочек круассана. Внезапно мне вспомнилось лицо матери и то, как она прижимала палец к губам.
– Это же хорошо, правда?
Я не сразу поняла, что он задает мне вопрос.
– Да, конечно. Чем полнее набор, тем он более ценен. Редко когда покупатель ищет недостающие предметы для своего сервиза. Большинство клиентов интересуют полные наборы.
Джеймс тоже откусил от круассана и вытер пальцы салфеткой. Посмотрел на меня вопросительно.
– Я хотел бы поехать с вами. В Апалачиколу.
Я уставилась на него, практически в уверенности, что он шутит. Однако глаза Джеймса смотрели искренне, даже умоляюще. Я опустила взгляд, качнув головой.
– Нет, невозможно. Это ужасно плохая идея по очень многим причинам, и главная из них – мне не нужна ваша помощь.
– Вы вчера сказали, что, может быть, видели такой узор раньше, в доме вашего дедушки. Там был один предмет или больше?
Пару секунд я гадала, слышал ли он мой ответ. Или, имея большой опыт споров с четырьмя сестрами, нарочно пропустил мимо ушей мои возражения?
– Я видела только один, – раздраженно ответила я. – И этот один я видела всего раз. Моя бабушка, наверное, нашла его на распродаже и купила из-за узора, потому что мой дед – пчеловод. Вероятно, она думала, что ему понравится рисунок с пчелами. Дед и сестра уже искали его в доме и не нашли. Поездка наверняка станет для меня пустой тратой времени, и вам совершенно незачем…
– Кто-то в вашей семье, возможно, знает, откуда этот предмет. И могут найтись другие, – настаивал Джеймс.
Я отхлебнула цикорий и обожгла язык.
– Если бы другой предмет существовал, я бы о нем наверняка знала. Я прожила вместе с матерью, дедом и бабушкой в их доме почти всю свою жизнь.
– А тот, что вы видели? Чашка, тарелка?
Настал мой черед разглядывать Джеймса, изучать его, точно покрытую трещинами этажерку, чьи секреты похоронены под вековой пылью. Джеймс Граф был не просто скучающим бизнесменом в поисках происхождения бабушкиного фарфора. За копной густых волнистых волос и темно-синими глазами что-то скрывалось…
Я не спеша откусила от круассана и стала медленно жевать.
– Суповая чашка, – наконец произнесла я.
Воспоминание об этом предмете заставило меня забыть, зачем ко мне пришел Джеймс и о чем меня спрашивает, и я принялась подробно объяснять.
– Пчелы нарисованы под каждой ручкой. Помню, что подумала тогда – они выглядят слишком настоящими, словно могут ужалить, если поднести палец слишком близко. – Я встретилась взглядом с Джеймсом. – Жаль, я не сообразила перевернуть чашку и посмотреть на клеймо. Иногда импортер добавлял собственное клеймо к клейму производителя, что делает фарфор еще более привлекательным для коллекционера. А еще это указало бы мне, являлась ли та чашка частью сервиза вашей бабушки. И сейчас, вспоминая рисунок, я сказала бы, что да, но не точно. – Я выпрямилась. – Да и не важно. Той суповой чашки нет, иначе сестра или дед нашли бы ее. Я еду в Апалачиколу лишь из уважения к мистеру Мэндвиллу.