Траектория чуда - стр. 16

– Я не уйду, – сказал я ей в ответ.

Я улыбнулся, обнял Талию одной рукой за плечи, прижал к себе, и она, коротко вздохнув, как-то очень доверчиво свернулась калачиком в моих объятиях. Ее правая грудь совершенно естественно оказалась в другой мой ладони. Какая мягкая, но в то же время неподатливо – упругая. Так что же, это – не настоящее? Талия, словно прочитав мои мысли, сразу пояснила:

– Настоящая, настоящая, моя гордость, – немножечко торопливо начала рассказывать она, явно спеша увести разговор куда угодно, лишь бы подальше от только что прозвеневшей острой грани. – И огромная удача. Грудь начала расти сразу же, как я начала пить гормоны, но что вырастет такое, – она смешно подбросила одну грудь ладошкой, – нельзя было и мечтать! Врачи удивлялись, говорили, что это редчайший случай, когда такая грудь вырастает просто на общих гормонах. Ни у кого из наших нет такой груди, все сохнут от зависти.

– А они что, искусственные делают? – спросил я, догадавшись, о каких «наших» шла речь. – Силиконовые?

– Ну да, – кивнула Таша. – Если своя не растет, что остается делать? Хотя это и видно, что не настоящая, и небезопасно. Импланты, бывает, рвутся там, внутри, например, от случайного удара, авария там, или что еще. А это все, беда, операция, и ходи потом неизвестно сколько с одной, пардон, сиськой, представляешь?

Я представил. Выходило ужасно грустно, но Талия, на ресницах которой еще не просохли слезы, так весело и беззаботно рассмеялась своей шутке, что улыбнулся и я.

– Да, повезло, – сделал я вывод и, сообразив, что не вполне понятно, к чему мое замечание может быть отнесено, поспешил пояснить: – В смысле, тебе, с грудью.

– Ага, – закивала Талия. – Зато с другим немножко не повезло. Пришлось еще одну операцию делать.

И она дотронулась пальцами до повязки на шее.

– А-а, это!.. – догадался я, почему-то стесняясь вслух произносить такое мужское слово «кадык». – А почему не повезло?

– Это не всем нужно, – пояснила она. – У некоторых мужчин от рождения кадык вполне… женский, а у меня… В общем, выбора не было.

Она снова погрустнела.

– И что, много у тебя… подружек? – решил увести я тему от ампутационно-протезной тематики. – Ну, таких, как ты?

– В смысле, в мире? – оживилась Талия. – Сотни тысяч, думаю. А в Москве – тех, кто на виду, кто постоянно тусуется, человек тридцать. У нас это хоть давно уже не под запретом, как при совке, но отношение в обществе все равно такое, что человек, даже если и чувствует, что родился не со своим полом, сто раз подумает, прежде чем открыто объявить об этом, а уж чтоб решиться на операцию… Многие не идут на это хотя бы из-за гормонов.

– Да, а вот гормоны? – подхватил я, замечая, что не без интереса втягиваюсь в разговор. – Их что, нужно постоянно принимать?

– Нет, слава Богу! – всплеснула руками Талия. – Сначала приходилось пить постоянно, в огромных количествах, строго по схемам! Тошнило постоянно, говорят, как при беременности. Но зато сразу все пошло, видишь, грудь, бедра. А сейчас только для поддержания. Я только что сдала гормональный профиль, все нормально, тьфу, тьфу…

– И давно ты на этих гормонах?

– У-у, давно, еще со школы.

Еще со школы! Господи, сколько же всего перенесла эта хрупкая девочка, которую угораздило родиться таким же хрупким мальчиком! Каково ей, вернее, тогда еще ему, было – лет во сколько? в двенадцать, тринадцать? – начать осознавать, что с ним что-то не так, что он не такой, как все? Когда ее сверстников начинали волновать ночные поллюции, а сверстниц – первые менструации, что волновало этого подростка? Да уж, для неокрепшей детской психики – просто кошмар!