Товарищ Брежнев. Большой Сатурн - стр. 14
– Отлично будет, когда до крайней точки рейда дойдём.
– Ну-ну, что сегодня у вас по плану?
– Сегодня день отдыха. В группе всё готово, боеприпасы, топливо, продовольствие, снаряжение получены согласно заявкам и уже погружены на технику.
Вся техника исправна и готова к движению и бою. 18.00 – плотный ужин и отбой, завтра подъём в 2.00, в 2.20 начинаем выдвижение в исходный район северо-восточнее Будённовска. Синоптики обещают на неделю вперёд преимущественно нелётную погоду, поэтому будем двигаться и днём.
– Хорошо, – это Лазарь Моисеевич мне и далее Тюленеву: – Вы, наверное, идите, поговорите за тактику со стратегией, а я поговорю с кхм… с красноармейцами и потом их отпущу отдыхать.
Показываю Тюленеву направление на штабной домик, идём туда, и тут меня посещает Мысля! Прошу разрешения у командующего отлучиться на пару минут. Бегу к Кагановичу.
– Товарищ член Военсовета, разрешите обратиться?
– Слушаю вас.
– Лазарь Моисеевич, а вы не хотите сфотографироваться? На фоне и в окружении так сказать? – и обвожу рукой строй «надменных тевтонцев».
ЧВС почти сразу догоняет тему. А я продолжаю:
– Представляете – подпись под фото в газете «Заместитель Сталина, Лазарь Каганович принимает капитуляцию у очередной немецкой танковой дивизии»? Или «Каганович принимает присягу у 1-й моторизованной бригады «Свободная Германия», сформированной из перешедшей на сторону РККА Н-ской танковой дивизии Вермахта»?
ЧВС аж крякнул и чуть не подавился. Минуту раздумывает, катая туда-сюда мысль, улыбается и даёт добро. Подзываю командира взвода связи, у него во взводе и фотоаппарат есть, и фотограф-любитель, объясняю задачу и убываю назад в штаб – командующий не любит ждать.
В штабе – последние согласования, напутствия и пожелания, все, вижу, волнуются. Шутка ли, на коленке состряпать свой советский «Бранденбург»[48] и отправить его в тысячекилометровый рейд по тылам противника. Только сейчас соображаю, что «Бранденбург» тоже на базе инженерно-строительного батальона формировался. Понимай, как хочешь, что это нам даёт – не знаю. Не знаю, сможем ли мы исполнить всё, что задумал, но то, что головной боли и проблем немецкому командованию устроим поболе, чем «Бранденбург» нам, – это точно!
Ближе к обеду начальство уезжает. Лазарь Моисеевич увозит с собой убойные плёнки с сенсационными снимками. Думаю, под Новый год в «Правде» напечатают. Вот у Адольфа шухер будет знатный. Головы полетят, а нам того и надо. Грызитесь там между собой.
Провожу крайнее перед маршем совещание со всеми командирами группы. У молодняка – мамлеев и летёх – на лицах азарт, мы ща всех порвём. Капитаны и майоры – собранны и серьёзны, понимают, что дело предстоит наитяжелейшее. Все знают, что идём в рейд по тылам. Что идём в Тихорецк, знают кроме меня штабные и ротные, про Ростов – я, НШ и особист с командиром разведроты, про Крым – только я и особист. Куда ж без него? Ведь кто-то должен непредвзято осветить мою вредительскую деятельность, если из всей авантюры ни черта не выйдет. Шутка юмора такая. Шучу про себя, чтобы задавить мандраж. Вроде всё верно рассчитал, весь свой опыт подобрал – должно получиться. Но, с другой стороны, тот рейд на Тбилиси в восьмом минимум в пять раз короче был, хоть и по горам, а тут степи, а горы только в самом конце, да и саакашвилевские гвардейцы – явно не ровня Вермахту. А с третьей стороны, кроме немцев у меня на пути будут румынцы с итальяшками – это уже другой расклад.