Тот самый парень из порно - стр. 10
Долго, внимательно, снова вгоняя в краску.
— Что? — спросила я, не выдержав напряженной паузы.
Дэрил наклонился, словно собирался поведать мне какой-то секрет, провел кончиками пальцев по моему запястью, так что все волоски на предплечье встали дыбом и вполголоса проговорил:
— У тебя очень сексуальный акцент.
Я вспыхнула и задохнулась от дичайшего смущения.
Что? Зачем? Это… на что намек?!
6. Вашингтон, все еще аэропорт
Я смотрела на Дэрила, пытаясь по лицу прочитать, что все это значит. Он же не намекает мне на все непристойные сценарии, которые вертятся у меня в голове?
Он что — на работе разве не затрахивается до смерти, чтобы еще и на досуге баб снимать? Я вот в свободное время точно не стала бы приторговывать колечками и браслетами чисто ради развлечения.
Но то я.
Я вот, в отличие от него, и в порноактрисы бы не пошла.
Наверное.
Нет, точно бы не пошла.
Когда бы я успела? Замуж вышла девственницей, секс оценила только глубоко после тридцати. И кому я там в свой сорокет нужна? С грудью, высосанной двумя детьми, растяжками и висящим животом. Да и рот у меня так не открывается, как там нужно. Никаких природных данных.
По лицу Дэрила было сложно что-либо понять. Намекает? Не намекает?
Все та же обаятельная улыбка — очень американская, а мы ведь знаем, что они фальшиво улыбаются, да? Но остальная мимика тоже не давала никаких подсказок. Видимо, сказывается разница менталитетов.
В голубых глазах светилась только доброжелательная вежливость, ничего больше.
Вообще его глаза меня завораживали. Они казались чуть-чуть ненастоящими, не до конца реальными, поэтому и сам он не был для меня реальным до конца.
В детстве у всех моих знакомых почему-то были в основном карие глаза. Ну, иногда серые. А про голубые я читала только в книгах — и обычно у героев это был признак чистой, ангельской души или неземной красоты.
Долго я думала, что это выдумка писателей, и на самом деле у людей не бывает голубых глаз. До сих пор не могу избавиться от ощущения, что это маленькое чудо, такой знак принадлежности к иному человеческому сорту, высшему.
Так и не решив, как реагировать, я просто отпила глоток кофе, пряча нервную дрожь пальцев в привычном ритуале.
— Вкусно? — спросил Дэрил.
Руку он убрал, но все еще оставался слишком близко, всего лишь через столик от меня.
— Да, очень.
— А я не люблю аэропортовский кофе, каким бы хорошим тот ни был, — он наконец расслабился, откинулся на спинку кресла и сощурился на распахнутое бело-голубое небо за окном. От глаз разбежались лучики-морщинки, между бровями залегла складка. Как бы отлично он ни выглядел и в какой бы отменной форме себя ни держал, от возраста все равно не скрыться. — В аэропорту вечно с кем-нибудь прощаешься. И часто навсегда.
— Наверное… — растерянно проговорила я.
Так странно было слышать от него такую горькую фразу среди всего этого карнавала разврата и непристойных мыслей.
Впрочем, и мысли, и карнавал были только в моей голове.
В реальности мужчина и женщина средних лет сидели за столом, пили кофе и беседовали о какой-то необязательной ерунде, как нормальные люди.
Нам ведь необязательно было говорить о порнухе, да? Если бы он был водителем автобуса, я бы не ждала разговоров о ценах на бензин и ремонте дорог?
Дэрил как будто уже забыл жаркий комплимент. Отпил глоток кофе, снова окинул взглядом взлетное поле и повернулся ко мне с неизменной улыбкой.