Тот самый гость - стр. 11

Я останавливаю на нем взгляд, и мужчина громко сглатывает.

Танцевать со мной ему уж точно не придётся. Неделя-другая, и Гурова выпишут, как всех пациентов с переломами до него. У заведующего отделением к нему особенный подход и внимание, я пытаюсь не отставать, хотя, зачем мне это нужно?

— Может быть, вас что-то беспокоит?

— Вы, — ни капли не задумываясь, отвечает он. — Вы беспокоите меня.

Я резко вскакиваю со стула, он продолжает наблюдать за мной и ждать реакции на свои слова.

Сработало. Поздравляю.

В какой-то степени я зла на пациента. Зачем он так говорит? Чего он добивается, и что ему нужно от меня?

— Олег Викторович, давайте договоримся о соблюдении приемлемой дистанции в общении пациент-медсестра, без перехода на личный интерес и затрагивания тем индивидуального характера. Вы здесь, чтобы лечиться, я здесь — чтобы лечить вас. Вы выполняете все назначения Анатолия Анатольевича, я же вам в этом помогаю. Чем быстрее вы оправитесь от случившегося с вами, тем быстрее выпишитесь отсюда, вернётесь домой, и забудете все как страшный сон.

Моё дыхание частое, сердце стучит, ударяясь о ребра, отдаваясь пульсом в горле и висках. Барабанит настолько громко, что, уверена, самому Гурову слышно.

Не помню, чтобы кто-то заставлял меня нервничать и злиться на саму себя за то, что не в состоянии игнорировать подобного рода флирт или… не знаю даже, как это назвать.

— А если...— нарушив тишину, мужчина решается продолжить наш диалог. — А если я не смогу забыть...

— Тогда, будьте готовы, через десять минут вас доставят на УЗИ и процедуры, — отчетливо проговариваю, сбегая от Гурова. — Отдыхайте.

В коридоре за дверью его палаты я прислоняюсь к стене и буквально сползаю по ней, поскольку от волнения ноги не держат.

Да, он привлекателен и пользуется своими прекрасными внешними данными. Однозначно подруг у Гурова столько, что и не сосчитать. Но моя работа — это далеко не то место, где позволено вести себя подобающим образом и пудрить мне мозги.

— Чего это ты румяная такая, температуришь? — пересекаюсь в коридоре с Олей из процедурки. Ее глаза игриво сверкают, глядя на меня.

Она видела, как я вышла из вип-палаты и теперь будет жужжать повсюду назойливой мухой.

— Давление, — всего-то отвечаю ей, намереваясь пройти мимо.

— Мы тут кое-что услышали, пока ты была на выходных, — все же тормозит меня, приговаривая шепотом. — Олега сбили умышленно.

Ах, Олега.

Смотрю, здесь много, чего произошло, пока меня не было. Я недовольно скрещиваю руки на груди, но все-таки интересуюсь.

— И кто? Почему?

— Ты-то и узнаешь, — откровенно смеётся Литвиненко.

Она опять за свое. Не дай бог мне закатить глаза к потолку и цокнуть языком.

— Я помогаю ему в лечении, а в ваших с Жанной авантюрах не участвую, — пытаюсь не раздражаться при ней, но у меня едва получается.

— Германова, ты к нему чаще заходишь, чем в сестринскую, давай откровенно...

— Что? Не поняла? — отвожу ее за локоть в сторонку.

Я на самом деле не понимаю, что за бред Литвиненко несёт. Какой, чаще? Один раз за сегодня зашла. Ладно, два. Первый раз — он ещё спал, тогда я решила проведать больного позже.

— Знала бы ты, сколько раз он спрашивал о тебе, пока ты была на выходных, — зачем-то продолжает она шёпотом щекотать мои и без того расшатанные нервные клетки.