Торжество Русской Литературы. Очерки, эссе - стр. 3
Так что урок, полученный с той и с другой стороны, – в сущности один и тот же: пока не попадешься на «запрещенном приеме», никто не узнает, что ты бездарность. К Довлатову, понятно, это никак не относится. «Заповедник» и «Компромисс» – великолепные вещи!
Иных «современных модных писателей» и называть неловко. На одной из книжных ярмарок. Одна из деятельниц сообщала про свой новый роман: «У меня там много чего понапихано».
Другой издал книжку под названием «А-Хули». Трехметровый муляж-макет книги высился на очередной ярмарке интеллектуальной литературы.
Скажите, какой сюрреализм-постмодернизм способен измыслить более фантастические сцены?! Подобная реальность побивает любой вымысел. Любое направление современной литературы, кроме ново-реалистического, есть бледная немощь.
Да, трудно сказать, какие книги будут читать через 100 лет. Но какие точно не будут – совсем не трудно.
Впрочем, если на секунду представить, что каким-то образом (в ранние и средние века это делалось просто) вся литература, даже с ее весьма посредственными достижениями и художественностью, за минувшие 20 лет, будет полностью изъята из культуры – человек окажется словно посреди дикого голого поля, со всех сторон которого на него наплывают волны чуждых, совершенно непонятных реалий других племен и народов.
Война культур в эпоху нового переселения народов и смешения языков – реальность. В условиях войны хранить «политкорректность» – смешно. Вступление литературы в «зацензурную» область – даже выгодна государству. Любому. Всегда можно привлечь… Гораздо труднее творить без заходов в эти «политические» области. Мое поколение попало в самый-самый конец этой эпохи. И мы, в отличие от предыдущих поколений, скрывающих вечную фигу в кармане, не просто научились это виртуозно делать, но главное поняли – на печальном примере старших братьев-писателей – что это совершенно ни к чему. Кроме малохудожественности ничего в себе не разовьешь…
Совсем небольшая категория современных писателей – писателей-стоиков – так сказать классического направления – просто тихо и мирно, кто как раб на галере, кто как помещик в имении – трудятся исключительно в классически устоявшихся жанрах, вообще без оглядки на публику и процессы. Если они и пользуются «запрещенными приемами», о которых я здесь говорю – то лишь теми, которые лет 50 не запрещены.
Кстати, иногда очень здорово получается! Недавно рецензировал альманах «Московский Год Прозы» – исключительно высококачественная проза – ее «классичность» – достоинство или недостаток – не знаю…
Скажем так: они и есть хранители предания, классической традиции.
Иногда у меня такое ощущение, что литература – практически раздел археологии.
Почему? Ну вот представьте, откапывают где-то книжку. Скажем, того Сэлинджера. У него в «Над пропастью» есть такой эпизод. Парнишка заказывает себе в вокзальной забегаловке завтрак: яичницу с двойным беконом, апельсиновый сок, кофе с молоком, горячие булочки… А тут же за столом молоденькие монашенки перебиваются пустым кофе с тостами. Вот парень отчаянно мается про себя: нет, просто кусок в горло не лезет, когда у меня на завтрак яичница с беконом и так далее, а у бедных монашенок пустой кофе с тостами!
Допустим, начинают расшифровывать ученые филологи-психологи это место, а расшифровать не могут. Как? Почему? Что за странные буквы! Что, вообще, там происходит??