Торпеда. Возвращение пацана. Книга 1 - стр. 3
Но получив резкий удар в челюсть, Леха упал на пол.
– Милиционеров бить нельзя, сука! – Крикнул опер
– Я за телку впрегся! – Ответил Леха.
– Рот закрой, скотина! Ты Сергеича уделал, придурок. Человек на задании был, а ты, пьянь подзаборная, нашим всю малину спугнул. И ты мне еще тут будешь пальцы гнуть, сосунок? Моли бога, чтоб капитан в больнице ласты не склеил. Я тебе прямо тут башку прострелю, поверь мне ни чего не будет, отпишусь.
Опер достал из кармана ножик обмотанный полиэтиленовым пакетом, потряс у Лехи пред лицом и положил обратно.
– Напишешь Как надо – отделаешься малым. Нет – поедешь в лагерь дружбы, лет на десять, это я тебе обещаю.
Леха хотел задать один вопрос: «Где девушка?». Но подумав, что мент не настроен отвечать на его вопросы, просто опустив голову, промолчал.
Леха знал, что теперь его так просто не отпустят, и чем это дело пахнет, тоже догадался. Менты за своих будут до конца стоять, ни один из них не допустит тех слухов, что трое пьяных мусоров решили снять телку в кабаке, что не найдя достойных шлюх, просто докопались до мимо проходящей девчушки, и горцуя своим безнаказанным положением и ксивой, просто тащили ее в койку. Этого ни кто не допустит.
«Открою рот, поломают – родственники не опознают».
Но Леха был не из тех людей, кто пасовал при виде людей в форме. За себя он всегда мог ответить и словом и силой если нужно.
– Я ни чего писать не буду, ментяра ты поганый. Если твои попугаи косяков напороли, то это их проблемы. А меня по другому учили, за женщин заступаться если что. Эта девка вчера тут была, где она? У нее все спроси как дело было, не надо мне сейчас тут туфту втирать, я не фраер и не пацан сопливый, на себя беспредел ментовской брать!!!
Опер затаил дыхание дослушал Леху до конца, не сказав не слова ему крикнул:
– Сержант, увести!!!
Леха думал:
«Вот сейчас отведут в клоповник, найду какого-нибудь ханыгу, отправлю его к пацанам, они уж точно что-то придумают, как меня от сюда вытащить».
Но сержант повел его не в камеру. Отвел в соседнюю комнату, открыл дверь и швырнул в темноту.
Утром дверь открыл уже другой мент. В комнату залетел вчерашний опер и с разбегу заехал Лехе ботинком в морду, дальше принялся бить куда попало со всей силы. Леха слышал только хруст своих костей, как сломался нос, как ломались ребра, потом просто темнота и отключка.
Позже Леха узнал, что тот мент которого он порезал тогда у кабака, скончался в больнице от полученной травмы.
«Вот теперь точно влип».
Следствие шло не долго, около недели. Да и было оно как по сценарию:
«Задержанный оказывал сопротивление, требованиям оперативников не подчинялся, оказал вооружённое сопротивление, нанес сотрудникам правоохранительных органов различные степени тяжести, ранил капитана Кузьмина. Повлекшее по неосторожности смерть потерпевшего.»
На суде те же потерпевшие опера подтвердили все то же самое.
«Проверяли документы, показался подозрительным, был выпивший, в состоянии алкогольного опьянения, стал дебоширить. Свидетелей нет. Когда началась драка, представились, показали удостоверения».
Ни какой девушки не было не на суде не в деле. Получил 4 года общего режима. И на том спасибо, гражданин начальник.
Леха не кому не сообщал о том, что его посадили. Не жене, не деду, не отцу. Написал уже на тюрьме письмо другу Сашке Морозову – корешу закадычному. Они со школы вместе, с первого класса. Саня сам уже не первый раз у хозяина отдыхает. Разбой, грабежи. Бригада у него своя, не последний человек там. В общем все эти 4 года подогревал он Леху на тюрьме чем мог, когда уже сам освободился. Ни кому не сказал где Леха. «Не знаю мол, уехал».