Торианская империя. Книга 8. Другая галактика. - стр. 30
– Клон? Твоё тело – копия? – понял экзанвар.– Мне более семисот миллионов лет… – Невозможно! Ни одно тело не сможет столько просуществовать. – Тело нет, а раса может. Моей расе больше семисот миллионов лет. Кайтурианцы нервно переглядывались и что-то между собой тихо обсуждали. Они не верили словам этого странного пришельца, при этом допускали что он говорит правду. – Я объясню, – продолжил Санаркеш. – Эволюция создала нас с возможностью записывать в наш генный код всё, что происходит с нами до момента смерти. Это некий защитный механизм организма Зангролакийцев. Когда мы умираем или находимся на грани смерти, идёт сброс информации и памяти, а также сознания. Создаётся копия, которую можно перенести в клонированное тело.
– Да. Моя раса достигла такого этапа развития, когда мы стали сильно технологически развиты, но мы не учли вопросы эволюционной деградации. Наша галактика стала нам полностью известна, и мы перестали развиваться. Пошёл резкий спад нашей активности во многих областях, и появились процессы, которые мы не знали, как остановить. Чтоб выжить, мы начали расселение в другие галактики. Возможно, и в этой когда-то был мой народ, а возможно, он есть и сейчас… Кто знает… тысячи лет мы разлетались по галактикам в поисках новой жизни. Была информация, что процесс деградации где-то сумели остановить, и тогда наши лидеры приняли решение о массовом отлёте. Всё, что надо, для этого было приготовлено. К сожалению, среди нас существовали те, кто был против подобных мер и считал, что естественная гибель расы – это именно то, чем должен закончить народ, достигнув крайней точки своей эволюции.
– Крайней точки? – усмехнулся экзанвар. – А она есть? Я о такой не знаю, я даже не знаю, что можно считать крайней точкой эволюции…
– Мне такая тоже неизвестна. Но вернёмся к отлёту… Эти группы, противники расселения, создали между собой союз и решили помешать моему народу улететь. Начались диверсии. В какой-то момент в одной такой погиб мой мир, но осталось несколько орбитальных стартовых комплексов, в которые были загружены капсулы с усыплёнными зангролаки. В одной такой находился и я. Я умер, но стазисная капсула позволила сохранить остатки моего ДНК.
Нгаруд, слушая Санаркеша, осознал, что сейчас тот рассказывает настоящую версию гибели зангролакийской цивилизации, историю которой он никогда не слышал. Раньше ему давали иную версию, и обе версии сильно отличаются. Что-то изменилось. Раз Санаркеш об этом рассказывает при стольких свидетелях, да ещё и перед представителями цивилизации, некогда служившей врагам торианцев, значит, так надо.
– Вот птолеанин, – Санаркеш указал на Нгаруда, – который смог найти остатки моей цивилизации в своей галактике и вернуть часть моего народа.
Нгаруд почувствовал на себе многочисленные взгляды. Кайтурианцы его оценивали, его самого и его способности.
Тиги’Аларик решил уточнить.
– Кто первым проявился в вашей галактике: ворики или…
– Савармоны и биормоны, – ответил Нгаруд. – Так случилось, что я имею прямое отношение к тем, кто их обнаружил.
– Значит, вы знаете о них…
– Знаем, но они нам больше не угроза.
– Зря испытываете такое самоуверенность… Эти расы созданы ещё до того, как были порабощены мы, кайтурианцы. Если вы знаете о биормонах и савармонах, значит, вы знаете, чем они занимаются.