Топос и хронос бессознательного: новые открытия - стр. 24
Там нет развития!
Обитатели Утопии, достигнув счастья, «уподобляются муравьям. Свободная воля им уже не нужна» [Шацкий; с. 151]. Вывод: «мир многих утопий – это место, где можно только умереть со скуки или же взбунтоваться» [Шацкий; с. 153].
Ключевые образы: утопия, мир сновидения, мечты, заботы, мир идеальный, ангельский, небесный.
1 поле – синее. Интересный парадокс: «Чем темнее синий цвет, тем более он зовет человека в бесконечное, пробуждает в нем тоску по непорочному и, в конце концов, – сверхчувственному. Это – цвет неба. <…> Погружаясь в черное, он приобретает призвук нечеловеческой печали» [Кандинский]. То есть, чем темнее синий цвет, тем глубже он погружен в нижний регистр манипулятивной педагогики и авторитаризма (под флагом стремления к непорочному и идеально-небесному). Так, сине-серый – «цвет изощренного энергетического вампира, который маскирует свой откровенный вампиризм, под утонченную духовность» [Аура человека].
А вот описание синего в нижнем регистре со стороны жертвы: цвет «страха, депрессивности, повышенной тревожности, отстраненности, «самоедства», замкнутости» [Что значит цвет твоей ауры?].
Литературные примеры разных регистров: «Любишь меня – люби и мою собачку» (поговорка). Манипуляция, но легкая, почти не заметная. «<…> Советскому гражданину во всяком случае не легко равняться по "генеральной линии"» (Л. Троцкий «Преданная революция: Что такое СССР и куда он идет?»). О, изменения, новые правила все-таки есть – но они все спущены сверху, а «человейнику» следует им с энтузиазмом следовать без самостийных «влево-вправо».
Средний регистр: «Позвольте вам этого не позволить, – сказал Манилов с улыбкою. – Это кресло у меня уж ассигновано для гостя: ради или не ради, но должны сесть» (Н. Гоголь «Мертвые души»).
«Маленький гимназист высунулся из-за двери.
– Это в майской книжке было напечатано, – сказал он, придерживаясь рукою за дверь и обводя гостей и сестру веселыми синими глазами» (Ф. Сологуб «Мелкий бес»). Автор активировал поле заботы (да и на ангела мальчик похож), а не поле 2 (обычная информация) или 3 поле (театральный выход маленького эгоцентрика). И 1 поле придало отрывку теплоту (которая так нужна в романе о страшном злобном существе по фамилии Передонов).
Высший регистр, хотя подделывается под средний: «Звезды исчезали в каком-то светлом дыме; неполный месяц блестел твердым блеском; свет его разливался голубым потоком по небу и падал пятном дымчатого золота на проходившие близко тонкие тучки; свежесть воздуха вызывала легкую влажность на глаза…» (И. Тургенев «Дворянское гнездо»).
И еще: «…и ничего для них не пропадало: для них пел соловей, и звезды горели, и деревья тихо шептали, убаюканные и сном, и негой лета, и теплом» (там же). Мы видим и чувствуем это глазами влюбленных Лизы и Дворецкого. Тургеневу удалось опредметить в слове исчезающее чувство абсолютного счастья, о котором писал Стендаль в трактате «О любви» как о не оставляющем по себе воспоминания.
И еще: «Ветки цветущих черешен смотрят мне в окна, и ветер иногда усыпает мой письменный стол их белыми лепестками. Вид с трех сторон у меня чудесный» (М. Лермонтов «Герой нашего времени»).
Просто рай на Земле. Пусть и краткий.
Высший регистр, впрямую: «Вспомнилось ему, как в детстве он всякий раз в церкви до тех пор молился, пока не ощущал у себя на лбу как бы чьего-то свежего прикосновения; это, думал он тогда, ангел-хранитель принимает меня, кладет на меня печать избрания» (И. Тургенев «Дворянское гнездо»).