Топор XXI века - стр. 12
Захотел увидеть, как она выходит из гримерной; в этом макияже и наряде он едва узнаёт ее, настолько сейчас она чужда, неприступна и строга, настолько непохожа на ту, домашнюю, которую он укладывал спать с мягкой игрушкой…
А потом – начинается концерт, и он, стоя сбоку от сцены, видит и зал, и ее со спины; и ему передается и энергетика зала, который дарит Певице свое обожание, и энергетика Певицы, посылающей в зал свою любовь к нему и музыке.
Концерт окончен; она идет в гримерную, потная и возбужденная, освещая собой всё вокруг. А у подъезда уже ждет толпа неистовствующих фанатов; Певица начинает раздавать автографы, но быстро понимает, что всех осчастливить не может. Он пытается помочь охранникам оттолкнуть фанатов, но его руки заняты множеством букетов, и это получается скорее забавно, чем эффективно.
…Дома она успокаивается; исчезают нервозность, возбуждение и некий вампиризм; остается только детская вера в мир, ставший чуточку лучше благодаря ее песням. Остаются наивность, хрупкость, незащищенность… Остается потребность в нём – сильном и умном, способном защитить ее и решить любые проблемы, которые постоянно подбрасывает ей жизнь.
А он хочет! Хочет буквально накрыть ее своим телом, изолировав от всего нахального, подлого, «желтого»; от зависти и сплетен коллег, вороватых импресарио, сумасшедших фанатов, да и вообще – от такого страшного и непредсказуемого мира, который сначала легко принял и полюбил ее – сияющую и успешную, но потом может так же легко низвергнуть в пучину забвения, едва она споткнется и ее звезда потускнеет…
Но он – он всегда будет на страже; поэтому она не узнает и сотой доли того, от чего он ее уберег; для него она навсегда останется звездой, поскольку горячая и искренняя любовь одного человека стóит больше, чем фальшивая «любовь» публики и мира шоу-бизнеса, которые «любят» Певицу лишь тогда, когда она находится в зените славы…
Следующим вечером Олег снова взял ключи и сказал, что поедет бомбить. Но он не сел в авто, чтобы послушать музыку. Он пошел к метро, около которого находился ночной клуб.
Такой клуб он видел в американских фильмах. Там, должно быть, накурено, звучит громкая музыка; между столиками толкаются пьяные, в туалете «ширяются» наркоманы, на сцене изображают стриптиз, а за неосторожное замечание разгоряченному посетителю запросто можно получить по морде. Олег знал всё это и отчаянно трусил. Но отступать было не в его правилах. Он подозревал, что это не совсем то, что нужно, но… сейчас ему было необходимо хоть что-то подобное: он ничего не мог с собой поделать!
…Он несмело отворил дверь и вошел в темный холл. Никто не встретил его. Музыки тоже не было слышно. Осмелев, он прошел дальше, в зал. Там никого не было, если не считать уборщицы, пылесосившей ковролин.
– Ми отъкриваемся в девьять, – сообщила она.
– А тут прямо ночной клуб, да? – Олег осмелел настолько, что решил выведать у этой таджички хоть что-то, чтобы не опозориться, когда клуб заполнят посетители.
– Да-а, да… – ответила она, продолжая пылесосить.
– А стриптиз тут есть? – выдохнул Олег неожиданно для самого себя.
– Ситириптис не-е-ет, это тут караоке-клуб! – Уборщица выключила пылесос и собралась уходить.
– Наркоманов небось много тут? – неуверенно продолжил расспросы Олег, доставая сигарету.