Топить в огне бушующем печали. Том 2 - стр. 59
– Не нужно, – перебил Янь Цюшань коридорного, – я сам. Змеекожий, подсоби.
На пару с человеком со шрамом Янь Цюшань выгрузил из багажника несколько больших чемоданов. На вид они казались неподъемными – и что такого тяжелого могло в них быть? Деваться коридорному было некуда, и он просто стоял рядом в ожидании. Не удержавшись, он еще разок покосился на чемоданы, гадая, что же там. Вдруг он что-то почувствовал и оглянулся, встретившись взглядом с белыми глазами слепца… Казалось, тот пристально смотрит на него.
Коридорный вздрогнул, все волоски на его теле встали дыбом.
– Взрослые тебя в детстве ничему не учили? – усмехнулся слепец и понизил голос. – Не смотри на то, на что смотреть не следует.
Стоило слепцу договорить, как его фигура вдруг пропала и возникла снова – вплотную к коридорному. У того с перепугу подкосились ноги, и он чуть не шлепнулся прямо на задницу.
– Среброглазый, – холодно предостерег его Янь Цюшань.
Слепец тут же отступил на шаг, многозначительно улыбнулся и протянул руку коридорному.
– Не падай.
Коридорный его послушался: опасаясь, что ноги его не удержат, он встал на четвереньки и так и удрал без оглядки.
Странные гости занесли чемоданы в номер к Янь Цюшаню и со всеми предосторожностями заперли дверь.
Изуродованный шрамом Змеекожий принялся распаковывать чемоданы, чтобы проверить содержимое, – и вдруг вся комната наполнилась сиянием. Они были битком набиты драгоценностями. Стоило ему расстегнуть молнию одного из чемоданов, как наружу высыпалось несколько ниток коралловых бус. Змеекожий нервно сглотнул, осторожно засунул бусы обратно и стремительно отдернул руку, словно стремясь избежать возможных подозрений. Про себя он пробормотал: «Это все – вещи мертвецов. Амитофо, мне они ни к чему, ни к чему».
Так называемые иньские драгоценности откапывали из могил. В прошлом, когда богатые семьи хоронили покойников, захоронение тут же примечали расхитители гробниц и грабили подчистую, если гроб заколачивали недостаточно крепко. Жемчуга, самоцветы, нефритовая посуда в земле были пропитаны трупным духом и как нельзя лучше подходили для жертвоприношения.
Последний чемодан был доверху засыпан противоударным наполнителем: внутри находилось несколько стеклянных бутылей с темной жидкостью – кровью младенцев.
Согласно внутренним записям школы Изначальной Истины, в клане гаошань до самого его истребления бытовало рабство. Рабовладельцы и знать жили в роскоши и гнались за наживой, совершенствовались путем использования злых чар и имели обычай пить кровь младенцев: они верили, что так сумеют сохранить вечную молодость.
Иньские драгоценности и кровь младенцев очевидно предназначались в жертву призываемому жэньмо, дабы угодить его вкусам.
Проверяя, в порядке ли стеклянные бутыли, Змеекожий ворчал:
– Отсталые у вас предки, господин Нянь, в плане социально-политического развития… Хм, а это что?
В чемодане с младенческой кровью ему попалась маленькая керамическая шкатулка. Возможно, из-за тряски в дороге печать на ней ослабла и слетела сразу же, как шкатулка оказалась в руках Змеекожего.
– Печать сорвалась, – сообщил Змеекожий. – Не страшно?
– Не открывай, это… – начал Янь Цюшань.
Но не успел он закончить, как Змеекожий истошно закричал. Силу ему, как говорят, девать было некуда, и, пока Янь Цюшань говорил, он успел открыть шкатулку, из которой вылетело несколько крупиц темно-красного порошка. Они вели себя как живые – соприкоснувшись с человеческой кожей, они сразу же начали проникать все глубже в плоть. Начиная с кончиков пальцев рука Змеекожего начала розоветь, словно персики в цвету.