Топить в огне бушующем печали. Том 2 - стр. 19
– «Фэншэнь» уже много лет выслеживает этих бандитов, – продолжил Ван Цзэ. – Школа Изначальной Истины ставит обычных людей наравне с собаками, свиньями, коровами и овцами. Нашумевшее несколько лет назад дело о пальто из человеческой кожи – их работа. Эта женщина – одна из главных обвиняемых, принадлежит к линии физических и психических сил, сейчас в бегах.
Чжан Чжао в задумчивости взъерошил волосы на голове.
– Так что же мы имеем? Один ни хрена не понимающий обычный использует в качестве наживки преступницу в розыске, представительницу линии физических и психических сил, чтобы обманом выманить у другого ни хрена не понимающего обычного местонахождение кургана шаманов?
– Тогда вопрос: кто же тот кукловод, что стоит за раскопками кургана шаманов и письменами Темного жертвоприношения? – Сюань Цзи извлек сигарету, зажал ее между пальцами и прищурился. – Кто в первый раз продал Цзи Цинчэню Зеркальных бабочек? И какую роль в происходящем сыграла эта, как вы ее называете, «школа Изначальной Истины»?
Ван Цзэ выпрямился.
– Эти вопросы нужно задавать не здесь, а на Дунчуаньском черном рынке.
Оперативники «Фэншэнь» один за другим вышли на улицу, и в тот же миг возникшая словно из ниоткуда черная туча заслонила солнце.
Метеорологическая обсерватория Дунчуаня потерпела беспрецедентное фиаско. Утренние новости только-только предупредили жителей «о необходимости использования солнцезащитных средств», как небо над городом потемнело, словно перед ураганом. В мгновение ока его затянули свинцовые тучи, от беспрерывных раскатов грома содрогалась земля – словно что-то потревожило древнего дракона, повелевавшего тучами и дождем, и теперь он разгневался, настороженно поднял голову и испустил протяжный рев.
Виновник грозы, Шэн Линъюань, тем временем стоял на самой высокой точке Дунчуаня – на крыше высотки финансового центра.
Он взглянул на небо, где прямо над его головой сгущались грозовые облака и хищно следили за ним подобно тигру: стоит ему хоть чуть-чуть переступить установленную границу, как громы и молнии тут же обрушатся на него и поджарят до хрустящей корочки.
В первый раз, в Чиюань, когда он убил Би Чуньшэн, мало того, что Темное жертвоприношение обратилось против него, так к тому же он навлек на себя восемьдесят одну молнию гнева небесного, испепелившую его полую куклу из духовного нефрита. Просуществовав тысячи лет, она обратилась в прах и рассеялась без следа.
Во второй раз, когда он сражался в пригороде Дунчуаня с Алоцзинем, он высвободил небольшую часть своей силы, чтобы одолеть жэньмо. Но не успел он усмирить Алоцзиня, как небесная кара поспешила обрушиться на него.
Шэн Линъюань знал, что нет ему места ни на земле, ни на Небе, весь мир был его оковами, и, если он будет действовать опрометчиво, мир тут же нанесет ему ответный удар.
Он слегка склонил голову, божественное сознание отозвал не сразу. Окинув взглядом громоотвод на крыше здания, он решил, что защита этого «ритуального сосуда» поможет ему прощупать границу законов Неба.
Густая черная дымка собралась в его ладонях, затопила практически всю крышу, в ней появились знаки шаманской письменности, поднялись в воздух и принялись расти все больше и больше. Шэн Линъюань вдруг взмахнул ладонью, и черная дымка, скрывающая в себе бесчисленное множество шаманских заклинаний, устремилась с самой высокой точки города к земле, в мгновение ока накрыв туманом весь Дунчуань. И тут у него над ухом раздался треск, словно раскололся серебряный кувшин. Шэн Линъюань мгновенно очутился в трех чжанах