Топ-модель 2. Я хочу развод - стр. 14
Он закидывает ногу на ногу, голову запрокидывает на спинку дивана и, закрыв глаза, расслабляется.
Из-под рукава футболки виднеется татуировка. Максим больше не носит плетеные браслеты. Из украшений только простое кольцо на пальце.
Интересно, как бы он отреагировал, подойди я и заберись на колени? Сейчас!
Будь в бокале не вино, а трин. Оседлала бы, в спине прогнулась. Стянула топ через голову, оголив потяжелевшую грудь. Волосы бы разметались по плечам, сердце на волю выскочило!
Воображаю, загораюсь!.. Хмыкаю.
Фантазии такого плана преследуют все чаще, в интернете написано, что организм после родов просыпается постепенно. Пока либидо валялось в коме, терпеть этот брак было проще.
Максим громко вздыхает, садится ровнее.
— Дальше. Твоя подруга Диана. Я не хочу, чтобы она бывала у нас дома. И чтобы вы общались.
Еще один укол. Опять неожиданно, больно. Снова я накосячила.
— Какие еще будут указания, господин Одинцов? — уточняю сдержанно, в его манере.
Прищуривается. Голову набок склоняет, точно зверь на охоте. Недоволен? Я прячусь за вином и делаю глоток. Осталось не больше пары в бокале.
Алкоголь в крови, он голову кружит. Я редко пью, мне мало надо. Вонючие рубашки Максима стираются в подвале, своим замужеством в данный момент я сыта по горло.
Максим вдруг смягчается. Усмехается и качает головой, забавляют его мои попытки уколоть.
— Какие будут, Аня, такие и выполнишь, — говорит он весело. — Да же?
Накатывает. Ослепляет. На части рвет от потребности вывести его на эмоции. Чтоб психовал, орал, как зверь бешеный! Мебель крушил! Показал как-то, что не всё у него под контролем! Что злится, что в душе больно!
Была бы рана, я бы обняла, залюбила, занежила. Но нет у него ни ран, ни слабых мест, кроме Виты. Непробиваемый. А манипулировать дочерью я не буду точно.
Остается вино пить.
— Слушаюсь! — Спрыгиваю с высокого стула, решив закончить семейный вечер.
— Стоять.
Застываю. Смотрю.
Максим медленно, будто недовольно меня осматривает. С головы, гад, до кончиков пальцев, спрятанных под носками. Костюм мой не нравится? С каким пор ему не плевать, в чем я по дому хожу?
— Не спросишь почему?
— Я так понимаю, твои помощники нарыли на нее какую-то информацию, способную тебя скомпрометировать. Я ведь под прицелом, все мои связи проверяются.
Он одобрительно кивает:
— Ни убавить, ни прибавить. — Берет телефон, смотрит на экран.
Внезапно нашлись вещи поважнее разговора с женой? Я вдруг думаю о том, что это та женщина, которая на фотографиях. С которой он провел час времени после работы. Пишет ему. Фотки шлет?
— Твой салат в холодильнике, если передумаешь, — произносит Максим как всегда спокойно, буднично.
Я допиваю вино, беру бутылку и наливаю себе еще. Он поднимает глаза.
Дай мне сил не начать ругаться! Я знаю, как ссорятся мои родители, я росла на этом, видела, впитывала. Пыталась так же — высказывать, орать, выплескивать. А он просто ушел. Бросил меня одну перед родами.
Помню прекрасно это ощущение ошеломительное, когда высказала, выдохлась, поделилась болью. Я ждала ответку, а ее не было. Последнее слово за мной осталось, победа на языке горчила. Сама же потом позвала обратно.
Дыхание учащается. Я делаю вид, что пью еще. Максим встает, подходит.
— Что случилось? — В упор смотрит.
Теперь уж точно — или в пол, или в сторону.