Тонкой нитью - стр. 30

Та самая Люси, дама под пятьдесят – старший помощник главного редактора – с очками на тонкой шее, болтающимися на цепочке, активно жестикулировала, пытаясь донести до нас с Альфредом всю серьёзность ситуации. Её волосы, обычно забранные в высокий тугой хвост, выбились из причёски и забавно топорщились в разные стороны. Если уж Люси позабыла о своём внешнем виде, то дело, вероятно, действительно было серьёзным. Хотя я мало что понимала из её сбивчивых объяснений, кроме того, что у неё всё сыплется из рук, и она постоянно молится о здоровье мистера Белла старшего.

Около конференц-зала толпилась группа почти из двадцати человек. Мы с Альфредом подошли как раз вовремя, чтобы попасть на середину гневной тирады одного из присутствующих.

– Я не понимаю, зачем нас надо было здесь собирать? – возмущался какой-то мужчина с лысиной на всю голову и животом, оттягивающим широкий ремень. – Достаточно разослать всем информацию по электронке и дело с концом. Почему я должен лететь сюда через два штата? У меня есть агент! Что за смешные требования?

– Рони, реагируй спокойнее, – ответила ему одна из женщин, присевших на краешек дивана.

Она была похожа на домохозяйку, мать троих-четверых детей, и в отличие от меня, обряженной в некое подобие делового платья, на котором настоял Альфред, заявилась в брюках и простом пуловере с пуговичками в виде крупных розочек.

– Вот когда у нас ещё будет возможность так собраться, посмотреть в глаза друг другу, пообщаться, поделиться опытом? Мы же все скачем в одной упряжке, которая называется «Белл Хауз групп». Скачем уже много лет. Расслабься, – добавила она.

– И не подумаю. А посмотреть в глаза друг другу мы можем на рождественском вечере, – отрезал тот самый неугомонный Рони.

Альфред чуть ли не закатил глаза, взял меня под локоток и увёл в сторонку. Он был довольно высоким мужчиной, разменявшим свой пятый десяток, но по-прежнему привлекательным. Виски, тронутые сединой, лишь придавали ему шарма, как и узнаваемый акцент жителей Британской Колумбии. Как Альфред когда-то обронил: все в семье у него поздно седели и поздно женились.

– Не обращай внимания, это просто Рони.

– Не знаю я никаких Рони, – хмыкнула я, складывая руки под грудью, – ни простых, ни сложных.

– Конечно, ты ж на рождественские вечера не ходишь.

– А что? Пора начинать?

– Давно пора, милая.

– Если там такие Рони, то я не много потеряла, – хмыкнула я, кивая в сторону не способного заткнуться мужчины.

До прихода в издательство мы заскочили с Альфредом в «Старбакс», пропустить по пинте дурно сваренного кофе. Всё, что, так или иначе, готовилось не на огне, вызывало у меня большие сомнения в своих вкусовых качествах.

– Ну что там за мажор, что от него ожидать? – устало спросила я, собирая взбитые сливки трубочкой и отправляя их на язык.

Глюкозный удар подвигнул меня зажмуриться от удовольствия. Как-то наткнулась на одну картинку в журнале, согласно ей, я сейчас потребила двухдневную норму сахара в один присест.

– Видел его последний раз лет пять, может, шесть назад. Прилетал к отцу из Лос-Анджелеса. Золотой сыночек, знаешь таких? – Альфред поправил свои старомодные очки в пластиковой тяжеловесной оправе.

– Видела, – кивнула я, вспоминая деток богатеев с университетских тусовок.

Вот именно, что тусовок, потому что на лекциях их особо не было заметно. Однако все они каким-то чудесным образом даже не имели задолженностей по предметам.