Тонкости приручения магических тварей - стр. 38
Сбегать дело пяти секунд, что я и сделала.
Небольшая и довольно тонкая полоска металла с крупной круглой черной бусиной на конце действительно меньше всего напоминала ключ. Почему я решила, что это именно он? Не знаю. Как будто под руку что-то толкнуло. Сто лет уже не участвовала ни в каких авантюрах, а тут, что ни день, то…
Полоска вспыхнула на мгновение голубоватым отсветом – стоило только к двери поднести – и потертая серо-зеленая защитница чердака беззвучно распахнулась.
Со странным трепетом я медленно перешагнула порог. Тишина. Темнота. Толком ничего не видно. К счастью, я прихватила лампу. Магическую – яркую. Нам выделили три штуки на дом.
Кроме простеньких артефактных светильников, которые там уже были.
Пол на чердаке отозвался скрипом. По телу невольно прошла дрожь. Может, там какая нечисть водится? Как выскочит домовой какой-нибудь, ка-ак завоет!
Но все было тихо.
Светильник выхватил из темноты одно маленькое заколоченное оконце, груду сваленных мешков, разломанных стульев, какой-то комод, несколько сундуков…
Я уже было хотела выйти – от пыли свербело в носу, а чих грозил обернуться маленькой катастрофой, когда мне показалось, что чуть впереди, у одной из косых балок, держащих крышу, что-то блеснуло. Запрятанные драгоценности, не иначе.
И все-таки я сделала несколько шагов вперед и протянула свободную руку.
– Ай!
Палец обожгло.
Медленно, как зачарованная, поднесла уколотый палец к губам – на нем набухала капля крови.
То, что случилось после, я буду вспоминать ещё долгие годы.
Чердак вдруг озарился светом – и тревожным, и каким-то невероятно притягательным.
И прямо в воздухе отчетливо проступили, сплетаясь змейками, буквы:
«Одаренный Жизнью поймет. Кровь свое возьмет. Родичь прочесть сможет».
Медленно, словно позволяя мне проникнуться величием происходящего, по воздуху в вихре знакомой голубоватой энергии спускался медальон.
Это была самая невыразимо прекрасная вещь, которую я когда-либо видела. Круглый, небольшого размера, весь он был увит причудливыми узорами, какими-то веточками, ягодами, мелькающими тут и там крыльями и хвостами, рогами и перьями.
А ровно посредине, образовав треугольник, горели три ярко-голубых камня. Я не могла отвести взгляд от них. Руки сами потянулись, коснувшись медальона, и он вдруг щелкнул и раскрылся в моих руках. Там было лишь две вещи. Кольцо и портрет.
Массивный на вид, мужской перстень. Как он вообще сюда поместился? С таким же пронзительно-голубым камнем. Не думая, я надела его на указательный палец правой руки. И кольцо, казавшееся огромным, село, как влитое.
Портрет… Я невольно вздрогнула, смотря в глаза, как две капли воды похожие на мои.
Настолько, что показалось сначала – это мой потерянный брат-близнец.
Но нет. Мужчине на портрете было около сорока. Волосы как воронье крыло, чуть угловатые, жесткие черты лица, тонкие губы… погодите, это что – клыки? Симпатичные такие, два крупных, почти вампирских. Красавец! Портрет по плечи, под стеклом. Мужчина скорее опасный и характерный, чем по-настоящему привлекательный, но…
Подумав, я закрыла медальон и надела на шею. Он отозвался вдруг приятным покалыванием, а потом… как будто потерял вес. Я даже ворот платья оттянула – нет, висит. Но я его почти не ощущаю.
Буквы истаяли, воцарилась темнота и тишина, но больше она не казалась давящей и не пугала. Было на удивление уютно и спокойно. Все в том же отстраненном состоянии я захлопнула дверь на чердак, сбежала вниз по лестнице, оставила лампу на кухне и выбежала на улицу, чувствуя, как дрожат руки.