Тонкий лёд - стр. 1
Atque oculos oculis spectare fatentibus ignem…
Ovidius, ”Ars amatoria”, liber I, 570
И глядя глаза в глаза видеть отблески огня… (лат.)
Овидий, ”Искусство любви”, книга I, 570
Вам, наверное, интересно узнать, почему вот я сейчас лежу в постели посреди бела дня под этим уютным толстым тёплым одеялом? И почему вот здесь на тумбочке лежат лекарства и ждут своей очереди на приём? Не интересно? Почему? А, вы про это происшествие уже в газете прочитали… А вам тоже не интересно? Что? Вы в вечернем выпуске новостей по телевизору видели? Да, я помню, что я даже успел той рыженькой девушке с микрофоном что-то ответить, перед тем как меня погрузили в «скорую помощь»; правда, не помню что… А вам, вы говорите, интересно? Ну, это очень приятно, тогда я вам с удовольствием всё расскажу… Подождите минуточку – это моя дочка в комнату зашла, чай мне горячий принесла. О! И маленькую шоколадку! Сейчас она уйдёт, и я вам всё расскажу – не хочу, чтобы она услышала… Почему? Ну, это вы очень скоро сами поймёте. Вот – ушла… И, кстати, ни в газете, ни по телевизору вам бы всё равно эту историю никто бы так не рассказал. Потому что они увидели только несколько минут из неё, тогда как сама история и намного длиннее и, как мне кажется, намного интереснее. И пока она ещё никому кроме меня не известна. Так что вы будете первыми. Ну, возможно, ещё один человек может о чём-то догадываться – вы скоро узнаете кто.
Итак, эта история началась в один прекрасный день, когда по дороге с работы я заехал к ледовому дворцу спорта, чтобы забрать мою дочь Юлию после тренировки по фигурному катанию – для своих тринадцати лет она делала неплохие успехи, и мы недавно перевели её в новую секцию с занятиями шесть раз в неделю.
Как только я вошёл в фойе, у стеклянной двери, ведущей на ледовую арену, я заметил нескольких девочек из Юлиной группы и направился к ним. Все девочки были на коньках с разноцветными пластиковыми чехлами на лезвиях, все в одинаковых чёрных куртках с эмблемой клуба на спине и с одинаково убранными назад и наверх, собранными в пучок волосами. Сбившись в плотную стайку, девочки что-то оживлённо обсуждали. Подойдя поближе, я увидел и Юлию – она тут же повернулась ко мне и, протиснувшись между подруг, сделала несколько шагов навстречу. Я же наоборот замер на месте с недоумением глядя на дочь. Всё лицо Юлии было измазано в крови: щёки, лоб, нос, а к губам Юлия прижимала несколько пропитанных кровью бумажных салфеток. Вид у неё был двойственный: с одной стороны вся эта кровь, а с другой – сияющие глаза и радостная улыбка, заметная даже за прижатыми к губам салфетками.
– Юля, что случилось? – растерянно спросил я.
– Тест сдала, – ответила довольная Юля, – У нас сегодня тестирование было.
– А кровь почему?
– Упала и коленкой губу разбила, – пояснила девочка, – Но тест судьи всё равно засчитали, потому что я уже потом упала. Дина Григорьевна сказала, что я заплатила за сдачу теста кровью.
– Как можно коленкой губу разбить? – удивился я, – Иди хоть умойся…
– Можно, – ответила Юля, – Я гибкая, у меня растяжка хорошая.
И она направилась в сторону раздевалки. За ней потянулись и другие девочки, а я остался ждать, коротая время разглядывая через стеклянную дверь, как на ледовую арену выехала ледозаливочная машина и начала обработку льда…
Дочка вернулась минут через десять; уже без коньков, умытая, с распущенными волосами и с заметно опухшей губой с корочкой засохшей крови на ней. Она была не одна – несколько её подружек остановились чуть в стороне неподалёку.
– Пап, можно я с девочками в кафетерий пойду? Отметим сдачу теста фантой с пирожными, – и она вопросительно склонила голову набок.
– Можно, конечно, – сказал я, – Я пока здесь подожду. У тебя деньги есть?
Юля неопределённо пожала плечами, и я дал ей первую же подвернувшуюся в кошельке банкноту. Когда дочка с подружками ушла, я открыл тяжёлую стеклянную дверь и вышел к ледовой арене. Здесь было заметно холоднее чем в фойе – ощущалось присутствие обширной ледяной поверхности. Пока я поднимался повыше на трибуну, ледовый комбайн всё ещё ездил по льду. Однако как только я сел в последнем ряду, машина с каким-то жутким завыванием покинула арену, и на свежий сверкающий лёд начали выходить девочки-фигуристки, у которых сейчас начиналась тренировка. Их было четверо, все с одинаково убранными волосами, в одинаковых чёрных одеждах: облегающие штаны натянутые внизу поверх коньков и плотно прилегающие курточки с эмблемой клуба на спине. Девочки сразу для разогрева начали накручивать круги вокруг ледовой арены энергично при этом размахивая руками. И если на первом круге они ещё только набирали скорость, то потом уже казалось, что они буквально парят над поверхностью льда, лишь иногда едва касаясь её лезвиями коньков. Вся четвёрка выдерживала один и тот же темп, и поэтому девочки не размазывались по всему льду, а мчались компактной группой словно стайка шустрых рыбок в аквариуме. Периодически, не сбавляя скорости, они подпрыгивали, успевая при этом повернуться на 180 градусов, и продолжали такое же энергичное движение, но уже спиной вперёд, чтобы через несколько секунд снова развернуться в коротком прыжке. Сначала с трибуны они казались мне удивительно похожими друг на друга, словно клонированные копии. Однако приглядевшись, можно было различить индивидуальность каждой из них: кто-то делал всё чётко, резко, отрывисто, кто-то – плавно с мягкими переходами, кто-то – комбинировал в разных пропорциях. Закончив круги разогрева, девочки более-менее равномерно распределились на льду и начали отрабатывать разные упражнения. Их тренер, энергичная блондинка, в ярко-синей короткой куртке резво перемещалась между своими подопечными давая им разные ценные указания – на трибуне мне ничего не было слышно, я только видел её жестикуляцию.