Размер шрифта
-
+
Тонкий холод. Книга баллад - стр. 26
встретили гномов мы злобных ряды —
даже последнему призраку льстит,
если при виде его заблестит
глаз человеческий верой живой,
что он в собрата глядит пред собой.
Значит, нам кто-то посланье несет
все об одном: что нас вера спасет.
Только вступили мы в новую роль,
выступил с речью их юный король.
К нашей кровати почти подступив,
руку на шпагу свою опустив,
(шпага была в драгоценных камнях,
спальня тотчас засияла в огнях)
он, нам отвесив изящный поклон,
светел и грозен, как бог Аполлон,
просто заметил в ночной тишине —
прежде всего обращаясь ко мне —
что на родителях наших вина.
Есть между ними обида одна:
эту обиду нельзя ни простить,
ни в обиходный пустяк обратить.
Будет она, как смертельный недуг,
жизни точить их дальнейший досуг.
И для того, чтоб тот долг погасить
нужно меня иль сестру обратить
в гнома, что чужд как добру, так и злу.
Много их было внизу на полу.
А в заключенье король дал понять,
что, для того чтоб проклятие снять,
павшее тяжко на нашу семью,
кандидатуру скорее мою
он предлагает, не в силах решать:
нашу судьбу нам самим выбирать!
Только спустя много лет я узнал,
что не случайно он так нам сказал:
матери нашей отец изменил,
и как бы душу любви погубил.
Полом мужским продолженье отца,
должен тот путь я пройти до конца.
Каждое слово, как град на цветы,
падало в сердце нам, руша мечты.
Так мы и взрослыми стали людьми,
быть перестав в те минуты детьми.
«Что ж вы решили? скорее, друзья, —
ждет пополнения гномов семья!»
Шпага блеснула из ножн и ремня:
ею вот-вот он коснется меня.
В этот момент и сказала сестра
(помню, как будто все было вчера):
«Брата оставь, о, великий король!
участь его разделить мне позволь.
Вам никогда он не будет родной,
я же могу тебе стать и женой.
Для вашей жизни он слишком непрост,
мне же не страшен ваш маленький рост.
Да и к тому же я часто больна:
жизнь моя детской печалью полна.
Силы волшебные скрыты в тебе:
может, моей ты поможешь судьбе».
Ей улыбнулся красивый король:
«Пусть будет так – ни болезни, ни боль
ты не узнаешь отныне, мой друг.
Рад я принять тебя в пестрый наш круг:
славный народец, хоть дерзок и груб,
вот только мне он до странности люб.
Также и ты к ним любовь сохрани:
детского счастья не знали они.
Мне же ты с первого взгляда мила, —
рад, что судьба наконец нас свела».
Это последние были слова.
Слабо в окне шевелилась листва.
Страшной бывает подчас тишина,
если к большим переменам она.
Руку со шпагой король протянул.
В этот момент я вдруг крепко заснул.
Утром проснулся я в спальне один.
Им остаюсь до глубоких седин:
жаль, что сестра моя даже во сне
с тех давних пор не наведалась мне.
Впрочем еще одна версия есть:
жизни простой она делает честь,
(выдумка тем в основном хороша,
что развлекается ею душа), —
будто бы то скарлатина была
что в первый месяц сестру увела.
Так и ушла не простившись она,
стынет под небом могилка одна.
Ну, а спустя всего несколько лет
я в той семье появился на свет.
Детство во время болезни
1. Сцена ночной полночи посреди детской комнаты
В лунном свете занавеска
разыгралась на стене —
с явью связь особо веска
в задыхающемся сне.
Смутный страх вокруг витает
напряженней льнет листва,
и насколько глаз хватает —
сцена полночи мертва.
Но скорей мелькают тени,
чуть раздвинулась стена,
там – волшебные ступени
в тайники больного сна.
2. Игрушки и книги
К полночи дети все спят, —
Страница 26