Тонкая работа - стр. 73
– Делайте, как сердце подскажет, мисс, – сказала я.
– А я вот не уверена. Да, до конца не уверена…
– Но подумайте, каково это будет: любить – и потерять любимого!
Она посмотрела на меня как-то странно.
Я спросила:
– Вы ведь его любите?
Она отвела взгляд, потом странно улыбнулась и не ответила. А чуть погодя сказала:
– Я не знаю.
– Не знаете? Как это – не знаете? Прислушайтесь к себе: разве сердце ваше не бьется как сумасшедшее, едва вдалеке послышатся его шаги? И вас не бросает в дрожь от одного звука его голоса? А когда он берет вас за руку, разве вы не готовы лишиться чувств? И разве не снится он вам по ночам?
Она закусила губу.
– И что же? Из этого следует, что я его люблю?
– Ну разумеется! Что еще это может означать?
Она ничего не сказала. Закрыла глаза, сжала руки, и я заметила, как она украдкой трогает то место у запястья, которого он вчера касался губами. И лишь теперь я поняла: она не поглаживает место поцелуя, а изо всех сил оттирает след! Словно это не поцелуй, а ожог, зудящая рана, и она пытается соскрести его след, забыть о нем.
Она его не любит, а боится!
У меня дыхание перехватило.
– Как же быть? – спросила я тихо, шепотом.
– Как быть? – Она поежилась. – Я нужна ему. Он попросил моей руки. Он хочет, чтобы я принадлежала ему.
– Но вы можете сказать «нет».
Она округлила глаза, словно не веря, что я произнесла это. Я и сама такого от себя не ожидала.
– Сказать ему «нет»? – медленно повторила она. – «Нет»? И смотреть из окна, как он уезжает? А может быть, я в этот момент буду в дядюшкиной библиотеке, а там окна закрашены, и тогда я вообще не увижу, как он уезжает. Навеки. А потом, потом… О Сью, думаете, я не знаю, какая жизнь меня здесь ожидает? И не глупо ли надеяться, что здесь появится еще кто-то, кому я буду так же нужна, как ему? Разве у меня есть выбор?
И так она на меня посмотрела – в упор, что я вздрогнула. Не зная, что сказать, я отвела взгляд и стала зачем-то рассматривать потрескавшуюся деревянную дверь часовни и ржавую цепь с навесным замком. Навесные замки – самые простые. Хуже всего такие, в которых рабочие детали с предохранителем. Вот их-то чертовски трудно взломать. Мистер Иббз показывал мне, как это делается. Закрыв глаза, я стала представлять его лицо, а потом – лицо миссис Саксби. Три тысячи фунтов!..
И, глубоко вздохнув, я сказала:
– Выходите за него, мисс. Не ждите, пока дядя разрешит. Мистер Риверс вас любит, и пусть себе любит, кому от этого хуже? Со временем и вы его полюбите. А пока бегите с ним и делайте, как он скажет.
В первый момент мне показалось, что ее разочаровал мой ответ – словно она надеялась услышать от меня что-то другое, и в глазах ее мелькнул ужас, но это было мимолетное ощущение.
– Я так и сделаю, – сказала она. – Но я не могу бежать одна. Как я буду там – одна, без прислуги? Вы должны поехать со мной. Нет, вы должны обещать. Обещайте, что поедете со мной в Лондон!
Я сказала, что согласна. Она хихикнула и вот только что печалилась и чуть не плакала, а теперь – нате вам, сияет от счастья! Она стала рассказывать про дом, о котором ей наплел Джентльмен, и о лондонских модных нарядах (как я буду помогать ей их выбирать), и о том, какая у нее будет карета… Сказала, что накупит мне красивых платьев. Сказала, что будет называть меня не служанкой, а компаньонкой. Сказала, что у меня тогда будет собственная горничная.