Томка и рассвет мертвецов - стр. 2
О, нет…
Голова плывет. Кружится все – забор, дома, целая планета. Он бросает сигарету в снег и тут же падает сам, успевая выставить вперед руки.
Еще десять минут небытия. Он поднимается. С курением на ближайшее время покончено. Надо выбираться отсюда.
М-да, легко сказать.
Поймать машину в таком физическом состоянии – дело почти безнадежное. И о чем он только думал!
Он не может сообразить, на какую улицу выбрался. Судя по силуэтам домов, это не центр. Далеко не центр. Скорее, промышленная окраина. В торце улицы даже видно какое-то очень высокое здание с большими часами на фронтоне – это знакомая готическая проходная большого завода. Одно из двух: либо это Ленинский район, либо Металлургический. В первом случае у него есть шансы вернуться домой целым и невредимым, во втором – пятьдесят на пятьдесят. Металлургический район – практически город-спутник, отделенный от основного жилого и делового массива многокилометровым промышленным поясом. В ночное время совершать марш-броски на такое приличное расстояние рискованно, даже если ты абсолютно трезвый, а уж в его сегодняшнем состоянии приятного совсем мало.
Он стоит на обочине, пытаясь стабилизироваться в пространстве. Избавиться от покачивания никак не удается. Сейчас только не хватает ментовского воронка. Подрулят, примут его, такого счастливого и неприкаянного, и фамилии не спросят. Но деваться некуда, не возвращаться же обратно во двор, тем более что ни в один подъезд не войдешь, чтобы согреться, везде эти чертовы домофоны.
Итак, он качается, но стоит твердо. Сбоку его подпирает небольшой снежный бруствер. Если что, падать будет комфортно.
От здания заводоуправления на большой скорости несется машина. Не останавливается. За ней почти сразу появляется вторая. Тот же результат. Точнее, она слегка притормаживает, но, очевидно, водителю не внушает доверия вид потенциального пассажира. Ничего, потерпим, и не такое терпели.
Третий автомобиль, появившийся только минут через пять после предыдущего, сбавляет скорость. Какая-то иномарка, в темноте не очень понятно. Да и не важно.
Он открывает дверцу. На него участливо смотрит молодой человек в легкой куртке. В салоне тепло и уютно. Мигает огоньками приборная доска, в магнитоле что-то играет. Так хочется сесть и уехать.
– Давай, прыгай, бедолага! Куда тебе?
– Эээ… ммм…
Увы, здесь его ожидает еще одно открытие, совсем неприятное. Конечно, все самое необходимое он проверил – и бумажник, и сигареты, и часы – и остался доволен. А вот работоспособность речевого аппарата оценить не удосужился.
Он пытается выдавить хоть один связный звук, но не может! Адрес простой, всего два слова – «университет» и «солнечная», но его словно парализовало. Он виновато опускает голову, делает вдох, выдох, берет необходимую паузу… ну, всего два слова, кретин, ты их произносил миллион раз. Ну!
Нет, ничего. Словно заклинило какой-то переключатель, соединявший рот с головным мозгом. Кажется, спроси у него сейчас об имени и фамилии, он не ответит.
С невыразимой скорбью он машет рукой водителю и закрывает дверцу. Машина уезжает.
Боже, какое позорище.
В растерянности он стоит у снежного бруствера на обочине. Время и пространство снова зависают. Он ничего не хочет. Точнее, ничего кроме одного – проснуться в своей теплой постели неделей раньше, до встречи с Ястребом.