Томка и рассвет мертвецов - стр. 12
Так было и в этот раз. Воскресенье расслабляет – в садик спешить не нужно, можно бесконечно валять дурака.
– Так, – сказал я, – все это очень замечательно, но стоимость пенки я вычту из твоего мороженого, а полотенце заставлю стирать.
Томка фыркнула, схватила полотенце и тут же засунула его в барабан стиральной машины.
– Нет, дорогая, на руках.
У нее отвисла челюсть, но слишком театрально, чтобы я поверил в действенность своей угрозы.
– Ладно, вождь краснокожих, быстро почистила зубы и пошла на кухню завтракать!
– Может, наоборот?
Я поразмыслил. Пожалуй, она права. Пусть сначала устряпается яичницей и шоколадным пудингом, а уж потом приводит себя в порядок.
Завтрак растянулся на полчаса. Я никак не мог приступить к трапезе – отвлекали звонками. Во-первых, матушка в очередной раз удостоверилась, что я не передумал навестить ее старую подругу, попутно поинтересовалась нашим здоровьем, содержимым наших утренних тарелок и настроением. Едва я ее успокоил, тут же телефон затренькал снова: мой первый заместитель в агентстве, логистик и администратор Петя Тряпицын, сказал, что заболел и не очень хочет выходить в понедельник на работу. Я мысленно выругался, потому что без Петра офис детективного агентства «Данилов» может переключаться на торговлю подгузниками или профнастилом; все висит на нем – и компьютеры, и клиенты, и агенты, и даже исправность кофемолки. Но отказать ему в отгуле по состоянию здоровья я не мог. Я не принял никакого решения, просто велел ему до вечера поправиться и все-таки попробовать завтра выйти.
Потом позвонила Олеся Лыкова, наша соседка и воспитательница Томки в детском саду. Она редко звонит в выходные, и от этого ее звонки вдвойне приятнее. Я почувствовал, что краснею. Впрочем, я рано радовался, повод у нее был банальнее некуда: она просила – «если это удобно» – предоставить ей в аренду вафельницу. Сей чудный бытовой прибор остался от моей бывшей жены, которая, как я уже неоднократно рассказывал, ушла от нас с Томкой, не взяв никаких общих вещей. С тех пор вафельница пылилась в глубине кухонных шкафов. Закончив разговор, я тут же, не прикасаясь к еде, бросился ее искать, ибо был уверен, что могу забыть о просьбе Олеси, стоит только Томке раскрыть рот.
В общем, с горем пополам позавтракали. Умылись, почистили зубы, оделись. Погода стояла очень теплая, я бы даже сказал – жаркая, а летний гардероб дочери я не обновлял с прошлого сезона. Кое-как напялил на нее прошлогодний топик и шорты, сверху нахлобучил бейсболку.
Через двадцать минут мы уже подъехали к дому моей матери.
– Ты опять сдаешь меня в аренду? – поинтересовалась дочь. Я обернулся назад. Она беззаботно глядела в окно. И откуда слов таких нахваталась?
Когда баба Соня села на переднее сиденье, доча оживилась. Ехать куда-то втроем – это здорово! Томка тут же принялась рассказывать бабушке свой сон, та ее благосклонно выслушала, время от времени кивая, как китайский божок, затем обратилась ко мне:
– Нина уже ждет нас.
– Хорошо.
– У меня к тебе просьба…
Я склонил голову.
– …сначала ничего не комментируй. Пусть говорит она. Пусть она выговорится, а потом ты сам решишь, что делать.
– Все так запущено?
– Возможно.
Остаток пути до дома Нины Ивановны Захарьевой мы провели молча. Даже Томка прикусила язычок. Задумалась о чем-то.