Томек и таинственное путешествие - стр. 15

По счастливому стечению обстоятельств, опасная встреча произошла посреди небольшого участка, покрытого валежником. Это были стволы деревьев, поваленные бурей. Кустов тут почти не было, и луна хорошо освещала всю площадку, что позволило Томеку хорошо прицелиться. Когда темное тело тигрицы взметнулось в отчаянном прыжке в воздух, молодой зверолов уверенно спустил курок. Одновременно он плечом оттолкнул в сторону Нучи и отскочил сам.

Тигрица грохнулась на землю. Несколько мгновений ее тело содрогалось в конвульсиях, когти впивались в землю, потом все это прекратилось. Тигрица была мертва.

– Меткий выстрел, – вполголоса сказал Нучи. – Амба не послушалась твоих глаз?

– Нучи, я должен был стрелять, – оправдывался Томек.

– Амба не слушала, твоя стрелять. Твоя хорошо сделать, – признал старый нанаец.

Охотники уселись на пень дерева. Томек достал коробку папирос. В задумчивости смотрел он на следопыта. Первая часть плана выполнена как будто успешно, но Томек никак не мог заставить себя и дальше использовать легковерие честного Нучи. В Сибири, типичной царской колонии, никто не заботился о просвещении туземцев. Чем темнее они были, тем легче было их заставлять подчиняться царским чиновникам. Нанайцы, или гольды, как их обычно тогда называли, были жертвами царского самодержавия. Поэтому Томек все чаще приходил к мысли, что старому следопыту можно довериться. Старинная дружба нанайца с польским ссыльным, его враждебное отношение к сыщику Павлову вселяли в этом уверенность. Кроме того, Томек заметил, что подтрунивание боцмана Новицкого над царским агентом нравится нанайцу, и он дарит за это моряка своей симпатией.

После короткого размышления Томек перестал колебаться. Он погасил ногой окурок папиросы и обратился к Нучи:

– Скажи мне, Нучи, что за человек этот Павлов?

Старый следопыт пожал плечами и лаконично ответил:

– Косой глаз – плохой глаз. Смотрит туда, смотрит сюда, слушает и пишет. Потом начальство говорит: преступника в тюремный замок!

– А ты не боишься, что я ему повторю твои слова?

Нанаец посмотрел Томеку прямо в глаза.

– Моя думает, твоя свой человек, – ответил он.

– Ты прав, Нучи. Я и мои друзья враги белого царя, и друзья всех, кого преследуют царские чиновники. Теперь я могу тебе сказать, что я должен сделать что-то такое, о чем не может знать Павлов. Но, уверяю тебя, что мой поступок послужит хорошему делу. Хочешь ли ты мне помочь?

– Хороший человек, хорошее дело. Твоя скажет, моя сделает.

– Обещаешь, что никому ничего не скажешь?

– Твоя говорит, Нучи сделает и сразу забудет.

– Спасибо тебе, Нучи. Я был уверен, что на тебя можно положиться. Мы знаем, что ты беден. Ты тяжело работаешь за кусок хлеба. Я тебе дам сто рублей, думаю, они тебе пригодятся!

Томек стал расстегивать куртку, чтобы достать деньги. Старый нанаец насупился. Удержал руку Томека.

– Услуга другу, рубли – нет! Тайга-матушка кормит свой человек.

– Прости меня, Нучи. Я тебя не хотел обидеть, – воскликнул Томек, крепко пожимая твердую руку следопыта.

– Нучи тебе друг. Твоя скажет, моя сделает и забудет.

Утро встало туманное. Юго-восточный, летний муссон нес с побережья насыщенный влагой воздух. Вершины деревьев в тайге то и дело прятались в прядях тумана, сквозь которые время от времени пробивались лучи солнца.