Толстушка в ударе - стр. 22

— В этом они похоже с Аней. Она тоже противиться получать нормальную профессию, — заключает мой и мне становится обидно.

Пускай эти разногласия были в нашей семье. Но они не должны выходить за ее пределы.

— Мама с бабушкой меня всегда поддерживали, — я вижу, как меняется его взгляд. Он сожалеет, что сказал эти слова. И мой ответ его задевает. Но уже ничего не изменить. И если я не смогу сейчас успокоиться, то натворю дел. Поэтому разворачиваюсь. — Я скоро приду, — говорю Захару, и он отпускает меня, поднимаюсь наверх и быстро иду в ванную.

Меня трясет. От обиды и злости. Не могу надышаться, внутри словно кислород перекрыли. И это сделал только мой отец. Он и раньше душил свой заботой и всегда знал, что мне нужно в жизни. Не смотрел на меня, как на личность. А я не сдавалась и добилась своего. Умываю шею холодной водой. Вытираю полотенцем и успокаиваюсь. Все теперь можно спускаться к родне. Открываю дверь и возвращаюсь к лестнице.

Макар идет ко мне на встречу, сердце опять тревожно замирает и резко пускается в пляс. Нога подворачивается, и я не могу сконцентрироваться, не могу ухватиться за перила и просто лечу вниз.

— Поймал, — говорил Макар и я цепляюсь за его плечи.

— Спасибо, а то я мысленно сломала себе ногу, вывихнула плечо и счесала половину лица. А то и шею сломала, — быстро проговариваю и открываю глаза. — Отправилась в больницу и как минимум две недели лежала не вставая.

— Всего секунда прошла, а ты уже столько выдумала. Ты уверена, что тебе нужно выпечкой заниматься. Может лучше книги будешь писать? — Макар впервые разговаривает со мной нормально и это немного настораживает, но и то, что его руки крепко держать за талию и прижимаю к себе.

— Уверена, но мой мозг когда находится в стрессовом состояние, на многое способен.

— Может тогда закончим этот стресс и разойдемся? — теперь строже спрашивает Макар и приближается ко мне, словно хочет поцеловать...

— А что тут происходит? — спрашивает Захар, а Макар не отпускает из своих рук.