Толстовский дом - стр. 77
– Все, Аленушка, вопрос закрыт.
Ариша подошла к матери, прижалась:
– Ты устала, мамочка, ты очень устала…
Ольга Алексеевна растила близнецов одна. Алена была трудным ребенком – все криком, хочет игрушку – кричит, на горшок – кричит, хочет спать – кричит. Когда было совсем уж невмоготу, Ольга Алексеевна утыкалась в Аришу, Ариша как будто понимала: маме тяжело, их двое, а Ольга Алексеевна одна.
Ариша – добрая душа. Детский сад был в соседнем доме, девочки сами домой возвращались, и Ариша кого только в дом не тащила – то птенца подбитого, то кошку выброшенную, а однажды привела троих детей, за которыми мамы не пришли. Соврала воспитательнице, что Ольга Алексеевна их ждет. Андрей Петрович тогда за Аришу переживал, – что за всеобщий защитник такой, всех не пережалеешь, такая романтика к добру не приводит. Алена – в первом классе командир звездочки, затем староста, с пятого класса бессменный председатель совета отряда, сейчас лидер класса – опасений у него не вызывает.
Он гордится, что Алена – прирожденный лидер. Говорит, живи Алена во время Французской революции, стояла бы на баррикадах, во время Гражданской войны была бы комиссаром, во времена комсомольских строек строила бы ГЭС.
Андрей Петрович думает: раз Алена – лидер, значит, она сильная. Но Ольга Алексеевна как историк партии больше про суть лидерства понимает. Как всякий лидер, Алена зависимая, зависит от своего самолюбия, тщеславия, зависит от своих решений. И личная жизнь у таких женщин проблематична, к примеру, Клара Цеткин рассталась с мужем из-за различного отношения к войне, она была против империалистической войны, а муж записался добровольцем в армию.
Андрей Петрович за Аришу боится, думает: хорошо, что Ариша при Алене. А на самом деле боязно-то за Алену – разве общественный темперамент приносит женщине счастье? Да еще при такой-то красоте!
Слабая-то Ариша на самом деле сильная, такая сила, наверное, была у святых, от житейской суеты отрешенных. Ариша ничего не решает, ни на чем не настаивает, просто живет, производит доброту, как пчела мед… Андрей Петрович ничего про девочек не понимает…
– Я устала, я очень устала… – повторила за Аришей Ольга Алексеевна, прижав руку к груди.
Это правда, она очень устала. Устала от двойной лжи. Никто не должен обсуждать удочерение, люди должны привыкнуть говорить о Нине как об их дочери. А девочки не должны знать, что Нина их сестра…
Может быть, Андрей Петрович прав, не нужно было городить всю эту сложную конструкцию? Но Андрей Петрович сам любит повторять: «Лучше перебдеть, чем недобдеть». Любая лишняя нить может привести к той давней истории.
Ольга Алексеевна обняла своих трех дочек. У нее три девочки, три… От Ариши исходит нежность, успокоение, от Алены как будто током бьет, от Нины… ничего.
– Нина, надеюсь, ты все понимаешь правильно, – все это ради тебя, твоего будущего. А люди… что ж, – спросят и отстанут.
…Это был, конечно, абсурд – убеждать людей, что в семье Смирновых родилась одиннадцатилетняя дочь. Но Ольга Алексеевна не так уж была не права: люди спросят, удивятся и отстанут, сестра так сестра, кому какое дело. И, конечно, прекрасна была уверенность Ольги Алексеевны в том, что, как она захочет, так и будет.
О моей миссии.
Я поступила в театральный кружок для пятых-шестых классов. Кружок ведет актриса Каморная. Она, наверное, жена (не может быть, что однофамилица, потому что фамилия редкая) моего любимого артиста Каморного. Он не только мой любимый артист, он… глупо влюбляться в артистов? Да.