Только он - стр. 10

Значит, женщин вокруг него слишком много, и он не в состоянии определиться. Или самая достойная для настолько необыкновенного до сих пор не нашлась. Та, что способна окончательно и бесповоротно растопить его суровое сердце до податливой розовой лужицы под своим острым каблучком. Ведь внешне даже не заподозришь, что у подобного есть какие-то другие проблемы в общении с противоположным полом.

Вот и у Андрюхи их не должно быть, а то, что есть жена ‒ очень даже вероятно. Только Алёна никак не может представить, как та выглядит. Хоть фотографию с Шарицкого требуй.

А он, между тем, продолжил без перехода:

‒ Ужинать одному скучно. В компании и веселей, и вкуснее.

‒ Ну так и прихватил бы кого из… ‒ Алёна на мгновение замялась, подбирая нужное слово, ‒ сослуживцев. У вас же так называется?

Шарицкий соглашаться или возражать не стал, хмыкнул снисходительно.

‒ Зачем ещё? ‒ Добавил, улыбнувшись: ‒ Я же знал, что встречу тебя.

‒ Ахаха, ‒ иронично выдохнула Алёна. ‒ Прям-таки знал?

‒ Угу, ‒ уверенно подтвердил Шарицкий. ‒ Просто я так и хотел. Денёк выдался не самый приятный. А только с тобой мне настолько комфортно и легко. ‒ Она не успела спросить, он сам ответил: ‒ Наверное, потому что мы знакомы слишком давно, и знаем друг о друге гораздо больше, чем кто-то ещё.

7. 6

(прошлое)

В первом классе их посадили за одну парту, в первый же день на первом же уроке, хотя поначалу они устроились на разных, не потому что хотели, а потому что так сложилось, когда после торжественной линейки парами заходили в кабинет. Алёне в компанию досталась полненькая девочка, которая оказалась на голову её выше, а с кем был Шарицкий, она вообще не заметила, не разглядела ‒ не до того ей было ‒ и даже о существовании его она пока не подозревала.

Когда все расселись и растерянно притихли, учительница оценивающим взором окинула класс, озадаченно поджала губы, обнаружив, что самые мелкие почему-то оказались на самых дальних местах и, не откладывая в долгий ящик, перетасовала всё так, как посчитала нужным. После чего Алёна с Андрюхой очутились на соседних стульях за второй партой у окна, и на первой же перемене, Шарицкий, не говоря ни слова, достал из портфеля и положил перед соседкой конфету в бело-красно-зелёной обёртке. Самую простую, «барбариску». Алёна такие всех больше любила, из леденцовых. За то, что не слишком сладкие, с приятной живой кислинкой и за смешное непонятное название. Ну, не знала она тогда, что такое барбарис.

Алёна, недолго думая, подхватила конфету, хотя есть её не стала ‒ она же «долгоиграющая», за перемену не успеешь. И что тогда? Спрятать её за щекой и надеяться, что учительница ничего не заметит?

«Барбариска» перекочевала в карманчик на сарафане, а Алёна чинно выговорила:

‒ Спасибо, ‒ и тут же сообщила: ‒ Меня Алёной зовут.

‒ Я знаю, ‒ откликнулся сосед с крайне серьёзным видом. ‒ А меня Андрей. ‒ Он секунду поразмышлял и добавил: ‒ Шарицкий.

Последнее слово запоминается лучше всего. А ещё эта фамилия почему-то показалась Алёне созвучной «барбариске» и понравилась куда больше, чем самое обычное «Андрей».

Шарицкий, а она ‒ Одинцова. У обоих есть буква «ц», которая встречается довольно редко. И имена у них начинаются одинаково, на «А». Алёна уже тогда любила находить тайные смыслы ‒ там, где их, скорее всего, не существовало, ‒ и выводить закономерности. И её очень даже устроило, как всё сложилось само собой, она не посчитала необходимым налаживать тесные отношения с кем-то ещё. Просто приятельские ‒ это ладно. А так…