Только неотложные случаи - стр. 31
Изабелла решила делать операцию, но у нас не было ни специального инструментария, ни наркоза, ни хирургического стола. Нам предстояло перевезти пациентку в маленькую католическую миссию в часе езды от нас: у монашек имелся стол.
Мы сумели перенести женщину в Ленд Крузер, но до места не добрались. К сожалению – а может, к счастью, – по пути она скончалась.
Люди часто рассуждают о цене человеческой жизни в Африке, говоря, что там она будто бы ничего не стоит. Но жизнь есть жизнь, и она ценна вне зависимости от места. Тем не менее, люди, с которыми я сталкивалась в Южном Судане, подходили к ней с более прагматичных позиций, чем мы, австралийцы. Они не могли позволить себе роскошь воспринимать ее по-другому.
После того как Изабелла уехала из Южного Судана, а замену ей еще не прислали, меня как-то вызвали в родительное отделение помочь на трудных родах. Ребенок родился – крошечная девочка, – но с тяжелыми уродствами. У нее оказалась волчья пасть, она была слепая и с недоразвитыми половыми органами. Ребенку с такой инвалидностью тяжело пришлось бы даже в западном обществе, не говоря уже о Южном Судане.
Мы собрались на совет. Можно отправить новорожденную в Локи, чтобы там попытались начать хирургическое лечение волчьей пасти. За одну операцию расщелину не закрыть, потребуется целая серия. У ребенка не сформировалось отверстие уретры, моча не выводилась, но это, наверное, тоже можно исправить. Надо несколько дней подержать ее у себя и последить за состоянием, но у младенца гипотермия, а в больнице нет кювеза. Пришлось соорудить малышке специальное одеяло из фольги и ваты. Нам предстояло дождаться, не появятся ли испражнения и моча.
Возвратившись с выездной беседы о санитарии и водоснабжении, я обнаружила больничных акушерок в расстроенных чувствах. Мать решила забрать девочку домой, и переубедить ее им не удалось. На мои уговоры она не отреагировала тоже – у матери уже имелся план.
– Заберу ее домой и пущу по реке, – сказала мне она.
Я попросила старшую акушерку перевести, поскольку хотела разобраться, что женщина имела в виду. Акушерка объяснила, что мать пустит младенца по реке, как Моисея в Библии. Если Бог решит сохранить ей жизнь, так тому и быть. Если нет, Бог призовет ее к себе.
В Южном Судане девочка считалась хорошей инвестицией. Дочерей растили, чтобы перед свадьбой получить за них выкуп. Мальчики стоили денег, но им предстояло заботиться о родителях в старости. Каждый член семьи имел свою ценность – с точки зрения не денег, а выживания. Мать бесстрастно посмотрела на меня и начала говорить. Акушерка переводила.
– Эта девочка слепая. Она не сможет есть. Не сможет заниматься сексом. У нее не будет детей. Зачем она нужна? Мы не можем ее себе позволить.
Я не знала, что ей ответить. Она рассуждала спокойно и непринужденно. Мать думала о двух других детях, оставшихся дома; ей надо было помнить об интересах семьи. Ребенок-инвалид, которому требуется постоянный уход, поставит их выживание под угрозу. Кто я была такая, чтобы диктовать ей, как поступать? Не было никаких гарантий, что девочка не умрет от голода или обезвоживания через пару-тройку дней.