Только неотложные случаи - стр. 11
3
Бейрут в Австралии
В детстве нам с сестрой на Рождество обязательно покупали новые платья. На следующий день мы их надевали и садились в самолет. Добравшись на Боинге из Сиднея в Кернс, мы ночевали у тетки, которая наутро отправляла нас на «кукурузнике» внутренних авиалиний дальше на север. Через три часа полета мы оказывались у отца.
После того, как они с мамой разошлись, он переселился в самую северную точку Австралии, в город Бамага на полуострове Кейп-Йорк. Это дикие, глухие австралийские дебри. Шесть месяцев в году туда нельзя добраться на машине, потому что дороги в сезон дождей полностью затоплены.
Прежде чем впервые отправить нас к отцу на каникулы, мама попыталась провести подготовительную работу. Население Бамаги составляло каких-то пару сотен человек, и это были, в основном, аборигены. Мы выросли в Сиднее, исключительно среди белых, и мама не хотела, чтобы мы совершили какую-нибудь оплошность, просто по незнанию. Она рассказала, что в Бамаге много коренного населения, потому что волновалась, как бы мы не опозорились, но подготовка возымела обратный эффект. Моя сестра только об этом и думала. «Ты смотри, они же все черные!» – завопила она, стоило нам сойти с самолета. Папа в облаке пыли бросился к нам, чтобы спасти от самих себя.
Когда я вернулась из Африки, то нашла себе работу полевого фельдшера, о которой так мечтала, именно в тех краях, куда ездила на каникулы к отцу: в аборигенной общине на западном побережье Кейп-Йорка, в местечке Орукун. Несмотря на небольшие размеры, Орукун пользовался громкой славой – правда, исключительно печальной.
История у него была непростая. Когда-то в тех местах состоялся первый контакт европейцев с аборигенами, но сам городок возник только в начале ХХ века. Его основали в 1904 году как пресвитерианскую миссию, правительственный аванпост, возглавляемый религиозными фанатиками, куда собрали членов пяти разных местных племен. Эти племена, известные как народы Вик, вытеснили с их исконных земель и переселили в Орукун, где они прожили сорок лет под предводительством главы миссии Уильяма Маккензи. Этот легендарный персонаж был настоящим чудовищем. Маккензи обращался с аборигенами как с животными, держал их в постоянном страхе, отбирал детей у родителей, что привело к появлению у народов Вик своего «потерянного поколения». Все это делалось во имя Господа, но последствия его правления отзывались в истории коренных племен еще многие годы. Десятилетия спустя после смерти Маккензи, люди продолжали о нем говорить – притом весьма нелестно.
В какой-то момент в эту печальную историю добавился еще и алкоголь, а вместе с ним неизбежное насилие. Орукун приобрел плачевную репутацию, чему немало способствовало ангажированное освещение тамошних событий в новостях, и к концу девяностых он считался одним из самых проблемных регионов в стране.
Я, соглашаясь на работу, ничего этого не знала, зато знал мой отец. К тому времени он перебрался в Кернс и сильно удивился, услышав о моем новом назначении. Он, правда, сказал только, что Орукун называют австралийским Бейрутом – ничего более. Он не вскричал не смей туда ехать, что многое говорит о моем отце. Он всегда был невозмутимым. В детстве он возил нас с сестрой купаться в реке Джардин, славившейся обилием крокодилов. Когда, уже став взрослой, я напомнила ему об этом, он буркнул в ответ: