Только на одну ночь - стр. 30
— Фотографиям почти три года, — неторопливо протянула я, отчаянно борясь с желанием растянуться на бедном медведе, раз уж он тут валялся, — татуировке — год.
— Радикально. А если бы Козырь вернулся? Разве тебе бы за это не досталось?
Я прикрыла глаза и все-таки легла. Пьяная — не всегда бревно. Даже наоборот. От слез меня сейчас отделяли только мои же веки. Если бы…
— Я — мазохистка, Антон, — медленно произнесла, раскрывая глаза, и уставляясь в потолок. — У меня есть потребность в боли. Два года эту потребность приходилось удовлетворять без Темы. Уж как справлялась. Но я бы перед ним ответила, ты же понимаешь?
Антон ложится рядом. Шкура широкая — мы помещаемся.
— Ну и где там твоя не одна кровать? — фыркаю я, перекатываясь на бок и подпирая голову локтем.
— Мы не дойдем, — отвечает Антон мне в тон и сам ко мне поворачивается.
Вот сейчас он смотрел мне в глаза. Все так же пристально и упорно, и взгляд не скользил ниже.
У тишины есть разные сорта. Есть тот, который звенит горем и пустотой, сжимает пальцы на твоем горле, выдавливает из твоей души вздохи — до последнего.
У этой — которая сейчас вибрирует между мной и Антоном — вкус разбавленной горечи одиночества. Я могу все что угодно говорить о нем, но сейчас я ему благодарна.
И все-таки похож… Плевать на светлые волосы и глаза, но форма носа, очертания губ…
Когда ладонь Антона ложится на мое бедро — замираю я, замирает и он, пытливо вглядываясь в мое лицо, будто высматривая в нем протест.
Смешной. Предсказуемый — донельзя, я догадывалась, что он провернет этот маневр, и даже планировала, как пошлю его нахрен, но...
Усталость и тоска сжимают меня в тиски. Я знаю — он мне ни для чего не пригодится, слишком мажор, слишком бабник, местами все-таки мудак, да и просто не в моем вкусе, но… Снова это «но». И никаких оправданий я себе не дам. Даже «два года не было секса» — не повод. Повод совсем в другом.
— Хочешь меня? — вопрос-ритуал, вопрос для того, чтобы услышать ответ, а не узнать его.
Давление его ладони на мое бедро усиливается, он придвигает меня к себе. И становится еще безумнее, еще теснее, еще темнее.
— Хочу, — отвечают мне Его губы.
И мир катится.
В бездну.
Только на эту ночь...