Только моя - стр. 20
— Конечно, — отзываюсь, суетливо откапывая в сумке свой мобильник.
— Сбегаю в магазин, — объясняет она, быстро переобуваясь под столом.
— В магазин, как же… — хихикает ее напарница.
— Отстань, — показывает та ей язык и выбегает в коридор.
— Куда она? — усевшись на ее место, проверяю свой телефон.
— На склад.
— А что там?
— Новый волонтер, — опять хихикает она.
— Ясно…
Они появляются и исчезают каждую неделю, хотя сейчас реже, потому что многие студенты разъехались на отдых.
Ровно в девять начинает трезвонить рабочий телефон. За десять минут я успеваю принять два звонка, и это больше похоже на психологическую помощь, потому что очень часто к нам обращаются старики, которым просто не с кем поболтать и рассказать о своих невзгодах.
Мои собственные проблемы отступают, освобождая мозги впервые за это утро. Я наконец-то ловлю концентрацию. Очень много концентрации. И принимаюсь за собственную работу, когда усадившая меня за телефон девочка возвращается.
Они шушукаются и смеются, но мне не до этого.
Я сама буду представлять центр на суде, он будет через неделю, поэтому перечитываю кучу статей по аналогичным делам, и ухожу в этот процесс с головой, из которой вытолкала образ темно-карих глаз и все, что с ними связано.
Когда мне хватает ума посмотреть на часы, уже почти одиннадцать.
— Черт! — вскакиваю со стула, потому что мне нужно попасть в суд до обеда, а туда добираться черт знает сколько.
На улице воздух снова раскаленный. Он лижет мои голые ноги, обдает их жаром, пока второпях иду к машине, на ходу доставая из сумки брелок сигнализации.
Даже в тонком ситцевом платье мне жарко, машина тоже нагрелась, и она никак не реагирует, пока я упрямо тычу на разблокировку дверей.
— Ну, давай! — мой голос по-дурацки изумленный.
Это в первый раз, и я понятия не имею, что вдруг могло погрузить мою машину в этот летаргический сон сейчас, когда она так мне нужна!
Снова жму на кнопку и дергаю за ручку.
Это глупо и бесполезно, дверь все еще заблокирована, но я опять и опять за нее дергаю и от досады топаю ногой с огромным желанием стукнуть ею по колесу.
— Черт! — злюсь, под палящим солнцем осматривая полупустую парковку, будто это чем-то поможет.
Захлебываюсь еще одним изумлением, потому что из серого неприметного «опеля», припаркованного напротив, и который я даже не заметила, выходит Матвеев… Антон.
Сердце сбивается с ритма, пока его длинные ноги покрывают разделяющее нас расстояние, а глаза, мои предательские глупые глаза, следят за каждым его движением, особенно за тем, как под свободной потрепанной футболкой угадываются мышцы его плеч и груди.
На его носу зеркальные авиаторы, на бедрах черные спортивные шорты.
Моя рука взмывает к волосам, чтобы вспомнить, что вообще у меня с ними сегодня.
Они распущены.
Я сжимаю пальцы в кулаки, чтобы изобразить непринужденность и успокоить свое взбесившееся сердце, когда Матвеев оказывается рядом и буднично спрашивает:
— Проблемы?
Он оставил между нами расстояние в один шаг, и слава богу, иначе я от него шарахнулась бы.
Обводя глазами черты его лица, вижу свое отражение в стеклах его очков. На его жилистой шее новая порция загара, и мне приходится пережить короткий всплеск внизу живота, когда в голове призраком вспыхивает запах его кожи.
Что он, черт возьми, здесь делает?!