Только будь со мной! - стр. 29

– Я не хочу попасть в какую-нибудь неприятную ситуацию. Я так переживаю, мам.

– Понятно, – сказала мама. – Если у тебя возникнут какие-нибудь проблемы, ты обязательно должна рассказать о них кому-нибудь. И, милая, во время тренировок будет достаточно перерывов, чтобы ты могла поесть и сходить в туалет. Постарайся не беспокоиться.

– Э-э…

– И ты всегда можешь позвонить домой, если захочешь поговорить. Только не звони после девяти. – Она ухмыльнулась. – Ты же нас знаешь. Мы с твоим стариком отцом постоянно вырубаемся перед телевизором. И в полвосьмого тоже лучше не звонить, потому что в это время показывают «Жителей Ист-Энда»[13] и там как раз начинается самая интригующая часть.

Я ухмыльнулась.

– Значит, можно звонить только в восемь вечера?

– Кас, ты можешь звонить в любое время. И не забудь взять с собой будильник! Я же не смогу тебя будить.

Папа взбежал по лестнице с моим мобильным телефоном в руке. Я взяла мобильный и сделала знак родителям, что хочу уединиться. Мама встала и сказала, что вернется через пять минут, иначе в духовке сгорит рыбный пирог.

– Алло!

– Это Гай, – сказал нежный голос в трубке. – Хочу пожелать тебе удачи, принцесса.

Я начала накручивать прядь волос на палец.

– Спасибо.

– Что-то не так?

– Я уезжаю на две недели, Гай.

– Ты пережила четыре месяца со мной и Шустриком, так что я уверен, что ты переживешь две недели с милой собачкой.

Я тяжело вздохнула.

– Слушай, ты только об этом и говорила последнее время. Тикет то, Тикет это. Ты будешь жалеть, если откажешься.

Он был прав. Я бы очень сильно пожалела.

– У тебя все получится, – подбадривал меня Гай. – К тому же Тикет никогда не простит, если из-за тебя он попадет к тому парню Тревору, который даже не появился на первом занятии.

– С каких пор ты стал таким мудрым? – засмеялась я.

– Я всегда таким был, просто хорошо это скрывал. Давай, принцесса, привози эту собачку домой!

В первый день тренировок я завтракала со всеми членами группы. Все были слишком напряжены, чтобы болтать или есть, потому что в этот день нам должны были сказать, какая собака кому достанется. Вчера вечером Линдси еще раз предупредила нас, что иногда все складывается не так, как бы нам этого хотелось, но мы останемся довольны.

Напротив меня сидела Дженни. Ей было за пятьдесят, и у нее была редкая болезнь, когда мозг посылал мышцам неправильные сигналы. Она носила очки, мешковатую одежду и короткую прическу. Дженни была такой хрупкой, что, казалось, легкое дуновение ветра могло сбить ее с ног.

На другом конце стола сидел Том. У него был церебральный паралич. Было сложно понять, что он говорил, потому что он очень сильно заикался. Том отчаянно хотел общаться с миром, но болезнь сдерживала его, делая все, чтобы он не мог произнести ни слова. Тем не менее ему удалось сказать мне, что я похожа на Мишель Пфайффер – такая же красивая. Я немного смутилась и покраснела. Мне было очень приятно услышать такой комплимент в свой адрес.

Тому было двадцать лет, он учился на факультете журналистики Лидского университета. Он хотел стать репортером или работать режиссером на радио. Его небольшие бледные руки были болезненно скрючены, поэтому свои эссе они печатал на компьютере при помощи стилуса, прикрепляемого к его голове.

– А ты… чем… занимаешься? – спросил Том, когда мы только познакомились.