Токийская головоломка - стр. 8
– Вот как? – удивляется Каори всякий раз, когда я завожу этот разговор. – Не говори ужасов! Ты так совсем перестанешь есть! – продолжает она со смехом. А затем как ни в чем не бывало жует пищу. Меня всегда поражали ее стальные нервы. Иногда она даже пугает меня.
После ужина Каори заваривает мне черный чай, напоминая, что, по словам врача, кофе вреден для меня. Она отрезает ломтик лимона и кладет его мне в чашку. Я слезно прошу ее больше так не делать. Взяв нож, я аккуратно срезаю кожицу или же складываю его вчетверо и стараюсь окунуть в чай самый кончик мякоти. «Дай я!» – говорит тогда Каори.
Каори смеется, но это не шутка. Американские лимоны покрыты воском, содержат на поверхности всевозможные инсектициды и фунгициды, а по прибытии в Японию их еще и обрабатывают цианистым водородом. Они гораздо вреднее для организма, чем кофе. А она каждый день бросает их мне в чай прямо вместе с кожицей. Я очень удивлюсь, если проживу до XXI века.
– Какой ты привередливый! Вредно отказываться от пищи, – говорит Каори.
Что же ожидает японцев, раз они изо дня в день поглощают грязь? У всех, кто полагает, что в мире ничего не случится, явно непорядок с головой. В глубине души Каори знает, почему я столь щепетилен до мелочей. Спустя несколько поколений японцы будут рождаться с телесными аномалиями либо частичными нарушениями психики.
Война закончилась менее 40 лет назад. Еще недавно Япония была бедной страной. Только-только наступила сытая эпоха, когда можем есть все что угодно. У нас все еще есть шанс спастись, однако следующее поколение будет с детства и до самой смерти питаться едой, насквозь пропитанной химией.
Кто-то должен что-то сделать, но все вокруг погружены в собственные заботы. Если в наши богатые времена фермеры и рыбаки не будут хорошо зарабатывать, то окажутся на обочине. Их можно понять, они не хотят, чтобы сгнил хотя бы один созревший плод. Но если мы не станем вновь использовать агрохимикаты по минимуму, то мир погрузится в безумие.
– Все еще думаешь о своем? Ты совсем ничего не ешь, – забеспокоилась Каори за ужином.
– Да просто эти соленья ужасны. Все продукты для них – вараби, сиитакэ[10], лук, имбирь – привозят к нам из Китая или Таиланда. Их цена составляет от одной десятой до одной пятидесятой от японского аналога. Чтобы снизить издержки на транспорт, их ввозят большими партиями, заливают консервантами и целые годы держат в портах или в горах. Ведь хранить товар на открытом воздухе дешевле, чем на складах. Металлические бочки с этими продуктами сплошь покрыты ржавчиной, поэтому большинство содержимого сгнивает. При изготовлении солений испорченное выбрасывают, а участки, которые вот-вот начнут гнить, обесцвечивают химией, окрашивают зелеными и коричневыми красителями, а затем, придумав лживые рекламные слоганы про родной вкус, понемногу поставляют на рынок.
– Правда?.. – изумленно проронила Каори. Ее прекрасное лицо слегка скривилось.
– Ага. В исследованиях на животных подтвердились мутагенные свойства этих отбеливателей. Но данных об их воздействии на человека нет, поэтому испытания проводят прямо сейчас, на потребителях.
– Тота-кун[11], неужели ты читаешь только такие книжки?
– Ну да.
– Ты так с ума сойдешь. Ешь хорошенько. И читай книги повеселее.