Точно по сценарию - стр. 5
Названивала Люська.
– Что-то срочное? Раиска, говори, чего хотела, мне некогда. Шеф вообще взбеленился. Теперь диктует приказ о запрете личных разговоров рабочее время. Надеюсь, твои новости того стоят.
– Да ничего особенного. Я только хотела пригласить тебя на премьеру в эту субботу.
– Ого! Это то, о чем я думаю?
– Да, театр «Юрий Гагарин», – я старалась говорить тише и не привлекать к себе внимания.
– Здорово! А он будет? Ну, ты понимаешь, о ком я говорю? О, какой великий артист умер в нём! – Люська верещала в трубку так, что, казалось, ее слышит весь автобус.
– Артист в нем еще не умер.
– Нет, умер! Я тебе говорю, что умер! – продолжала упорствовать Люська. – Или умрет. Артист в нем точно умрет, если ваш Кролик будет зарывать свой талант в землю. Согласись!
– Хорошо, артист точно умрет. Значит, договорились, в эту субботу в шесть вечера, – я поспешила отключиться.
Потом поблагодарила отзывчивую женщину, забрала у нее свои вещи и стала пробираться к выходу.
Ну, конечно! Это была она, толстуха в клетчатом. Только в прошлый раз на ней не было этого безумного костюма, который сделал ее еще толще. Да, напоследок автобус так качнуло, что я чуть доброй пассажирке на колени не плюхнулась, пришлось извиняться, на ногу-то я ей точно наступила. Понятно, что она меня не забыла! И ведь все слова припомнила! Однако, какая каша у нее в голове, если она их так поняла. И как теперь объясняться? Ладно, изложу все, как было. Надеюсь, специально обученные люди разберутся. Верю я в нашу полицию, что ни говори.
Естественно, выступление клетчатой Катюши никто не воспринял всерьез. Меня просто попросили, как можно подробнее изложить события сегодняшнего вечера.
Глава 2
Мы встретились с Люськой на остановке минут за пятнадцать до начала представления. Один великий режиссер сказал, что театр начинается с вешалки. Наш Прохор пошел дальше. На остановке у афишной тумбы стоял Кирюша, красивый, как Аполлон и, очаровательно улыбаясь, проникновенно спрашивал лишний билетик. Дальше за углом, на дорожке, ведущей к бывшей библиотеке, с той же просьбой к прохожим обращались Галочка и Денис.
На крыльце гостей радушно встречал Кролик в смокинге и галстуке-бабочке. У Люськи в зобу дыханье сперло. От избытка чувств она издала несколько нечленораздельных звуков и попыталась вручить Кролику букет. Генка позволил себя облобызать и сам, слегка приобняв, чмокнул Люську в щеку. Но от букета отказался, сославшись на то, что мужчинам несут цветы только на похороны, и лучше будет вручить их кому-нибудь из девочек по окончании представления. Вот уж не в добрый час Кролик помянул похороны.
Вконец одуревшая после поцелуя с кумиром, Люська промямлила что-то вроде:
– Никогда не знаешь, что будет даже через час. Человек предполагает, а судьба располагает. Надо пользоваться моментом, – и глупо хихикнула.
От этого воспоминания мороз пробрал по коже. Не иначе, кто-то подавал нам знаки. Но мы не вняли.
Тогда, на крыльце, лично у меня никаких предчувствий не было. Я поздоровалась с Кроликом, пожелала ему «ни пуха, ни пера» и оттащила Люську вместе с букетом, тем более, что по дорожке уже подходили другие гости. Надо было освободить Кролику руки для объятий.
– Какой мужчина! – закатила глаза Люська. – Какой парфюм!
Мы прошли в раздевалку. Раздевалка ничего особенного не представляла. Просто уголок в холле. Там висело большое зеркало, и стояли напольные вешалки. Никто куртки и плащи не принимал и номерков не выдавал. Самообслуживание.