Точно по сценарию - стр. 19
– Конкретнее! – потребовала Люська.
– Я налила для Кролика чай в чашку. Это был хороший чай, я его дома в термосе заваривала. Смесь черного чая с зеленым и с мятой, и с земляничным листом. Кролик что попало не пил. Чай в пакетиках вообще не признавал. Сами знаете, он в еде очень придирчивый был. Поэтому чай я из дома принесла. На репетициях-то я ему, когда пустую чашку подавала, когда – с минеральной водой. Но на спектакле так нельзя. Все должно было быть по настоящему, даже в мелочах.
– Это понятно. Что было дальше?
– Дальше я стала говорить текст, а сама представляла, как черная жидкость всасывается через стенку желудка в кровь и идет к ногам…
– Прямо от желудка к ногам? – фыркнула Галка.
– Ну да, ноги-то внизу, вот она туда и стекает.
– О! – Галка вслеснула руками. – Я же тебе во всех подробностях объясняла, как происходит всасывание, как по нижней полой вене кровь поступает в печень, где частично обезвреживается. И только потом…
– Объясняла, но это слишком сложно. Я на репетициях пока про печень представляла, вся энергетика терялась, действие провисало. А так я очень живо воображала. Вот он выпил яд. Вот яд стек в ноги и растворил мышцы. Вот из ног темный раствор поднимается вверх, вот разливается по рукам, по туловищу… Жуть, до сих пор, как представлю, так саму чуть не парализует.
– Анатомический кретинизм, – вздохнула Галка.
– А где находился твой термос с чаем?
– На сцене, в кухонном шкафчике. Я его еще перед спектаклем зарядила. А когда понадобилось, просто достала из шкафчика и поставила на стол.
– Значит, к термосу никто подобраться не мог.
– Почему же не мог? – это вступила Ксения.
Она изображала привидение. И залезала везде. И в шкафчики во все нос совала. Проверяла, как ее доченька ведет хозяйство.
– Но термос я не открывала и ничего в него не подсыпала, честное слово. Кстати, Вазген с Мустафой тоже постоянно слонялись по сцене и по залу. Тоже могли куда угодно залезть, никто бы и не заметил.
– Могли-то, могли, – Мишка стукнул себя ладонью по лбу. – И даже, кстати, залезли. Да только в термосе вашем ничего такого не было, кроме чая, конечно.
– Откуда знаешь?
– Попробовал.
– Как?
– Когда?
– Да еще в начале, до того, как нас уволили. Мы же на сцене как бы работали. То поддоны перетаскивали, то рулоны с обоями. А то – линолеум. Еще софиты эти…. На репетициях-то их не включали. Я взмок весь в своей робе. Жажда замучила. А за кулисы никак не отойти. Мы с Вовкой на сцене должны были чудить. В кулисе режиссер стоял. Когда я ему знаками показывал, что надо горло промочить, он мне кулаком грозил. Вот я и пошарил по шкафчикам. Вдруг, думаю, кто минералки бутылку забыл, да хоть воду для цветов. Я уже на все был согласен. Наткнулся на этот термос и налил себе чашечку. Горячо, правда. Ну, ничего, я поставил чашку на подоконник и потихоньку отпивал.
– Молодец, – режиссер похлопал Мишку по плечу. – Ты был очень органичен.
– Спасибо, Прохор. Будешь тут органичным, когда от жажды помираешь.
– Но кто-то мог получить доступ к термосу еще перед спектаклем, – глубокомысленно заявила Лизка.
– Перед спектаклем?
– Ну да, я этот термос видела, он на подоконнике стоял.
– Да, он же тяжеленный был. Виктор его на машине подвез.
– А говоришь, сама дома заваривала.
– Заваривала дома, сама. Говорю же, он тяжелый был. Виктор позже на машине подвез.