Точка возврата (сборник) - стр. 44
Перед тем как идти к Митричу – он пригласил нас переночевать у него, – Ватрушкин поинтересовался у Анны, проводит ли она уроки по парашютной подготовке.
– Сюда я летела, мне виделось одно, – с какой-то грустной улыбкой ответила она. – Вот приеду и переверну этот медвежий угол. «Я опущу кусочек неба на эти серые дома». А он сам взял меня в оборот. Здесь на меня опустилось само небо. Все, как в затяжном прыжке. От нас недалеко в тайге живут эвенки. Деревня называется Вершина Тутуры. Туда на зиму свозят детей, считая, что там их нужно не только учить читать и писать, но и приобщить к благам цивилизации. Так вот они, как могут, сопротивляются той цивилизации, которую мы всеми силами им навязываем. Хотят жить по тем законам, по которым жили их предки. И все эти дезодоранты, духи, машины, мягкие кресла и диваны, телевидение и прочие блага они с удовольствием поменяют на хороший карабин и собаку.
– А парашют у меня стащили. Так, из баловства. Соседский мальчишка Пашка – тунгус. Так его здесь все называют. Вообще они чужого не берут. Взять чужое – большой грех. Но его кто-то подзудил: ткани там много, возьмем кусок, и будет у нас костюм для охоты. На снегу его совсем не видно. Ну, попортили мне учебное пособие, но натолкнули на хорошую мысль. Я решила разрезать парашют и сшить из него спортивные костюмы. Когда сделали выкройку и прикинули, то получилось, что хватит на целую команду. Мы собираемся на районную спартакиаду школьников. Оказалось, что здесь все лыжники и стрелки. Ну, словом, охотники.
– А запасной-то хоть остался?
– Запаска осталась, – Анна улыбнулась. – Даже если я очень захочу отсюда выпрыгнуть, то обратного хода нет. Ни запасного, ни какого-то иного. Меня отсюда попросту не отпустят.
– Это почему же?
– Да в нее вселился бес, – влез в разговор Вениамин. – Одних сюда ссылали, а ты себя сама закопала.
– Веня, концерт окончен, – спокойным голосом остановила его Анна Евстратовна. – Сколько можно? Притормози!
– Нет, вы видели! – усмехнулся артист. – Я бросил все, чтобы приехать и поддержать ее. Человеку свойственно двигаться вперед. Вот у летчиков есть хороший девиз: летать быстрее, дальше и выше всех. Я правильно говорю? Как там в песне? Все выше и выше, и выше!
– Ты говоришь, запасной у тебя остался, – сказал Ватрушкин. – Так отдай ему.
– Это еще зачем? – не понял Вениамин.
– Веня, я себя не закопала, я живу, – засмеялась Анна Евстратовна. – Живу нормальной жизнью. Костюмы шью, мне весь поселок помогает, детей учу. Чтобы понять меня, одного концерта мало. Надо здесь жить, а не прилетать.
Утром мы перелетели в Жигалово, затем в Сурово, Коношаново. Везде были встречи, концерты, а потом мы вернулись в Жигалово. Там Брюханов передал Ватрушкину радиограмму, нас срочно вызывали на базу. Тогда мне казалось, что мы расстаемся ненадолго. Несколько раз уже с другим командиром я прилетал в Чингилей, но Анну Евстратовну почему-то не встречал. Года через два, когда закрыли леспромхоз, посадочную площадку в Чингилее прикрыли, думали до весны, а оказалось – навсегда.