Тьмы и просверки. Афоризмы и откровения - стр. 3

82. Для наших либералов нецензурное – и слово «родина».

83. А у нас по-прежнему истина – основной инструмент насилия. Вроде испанских сапог или дыбы.

84. Кто сказал, что в скудоумии и неизобретательности невозможен предмет гордости?!

85. И ведь что ещё есть более непостижимое и бездонное, чем жизнь? Вот разве что макароны с сыром.

86. Абсурд!.. И в жизни своей не задержишься, и мимо смерти стороною не пройдёшь.

87. Наступить на горло собственной песенке, собственной частушке или молитве. Прохрипеть её полузадушенною гортанью. Не обращая внимания ни на слова, её составляющие, ни на смысл, её образующий…

88. Праведные в малом кощунствуют в безграничном. Гибель мира зачастую есть подспудное упование пацифиста.

89. Старость. Всё, что нравилось прежде, теперь не нравится. И это уж навсегда.

90. Компоненты старости: оскудение, одряхление, отупение. Подними ж скорей весёлого Роджера над своей тонущей посудиной!

91. Шёл по дороге, уронил мир из кармана. Тот об камень – и вдребезги. И хрен с ним!

92. Вот уж точно не повезло – жить в свихнувшееся время в воспалённом сообществе!

93. Так береги же внутреннего Розанова в угрюмом сердце своём!

94. Не иначе и в Сотворение мира затесался инфернальный соавтор. На мире явный отпечаток дьявольского сотворчества. Cum grano salis нечистого.

95. О, расточительство! Опять просыпалась меж пальцев горстка озарений.

96. Ещё год до славы, ещё остаток дней до гениальности!.. Разве возможно жить одним будущим, в том числе, даст Бог, и потусторонним?

97. Вечно примеряют на мне свои излюбленные кафкианские клише. На мире, впрочем, примеряют их тоже.

98. Вдруг очнуться, вырваться из своей обыденности или терпеливо вытеснять её, выдавливать по капле. Первое чревато сумасшествием, второе – надломами и неврозами.

99. Вышел из тягостной беседы весь в брызгах и дребезгах рассудительного…

100. По примеру Оккама сумей создать свою иную гносеологическую бритву! И уж тем более отточить её на оселке своих изысканных сарказмов!

101. Так часто нам наше подкожное представляется подспудным. Блевотина – внутренними излияниями, бред – убеждениями.

102. Угораздило ж родиться человеком! Не травой, не насекомым! Не омлетом с ветчиной! Тайны рождений сотканы из недоразумений и несправедливостей.

103. Идёшь по улице ноябрьским вечером, улица пуста, фонари бледны, непогода вкрадчива, и здания почтительно склоняются пред тобою. Они прозорливее современников.

104. Ты – энциклопедия, не содержащая никаких полезных сведений. Так – штрихи, наброски, замечания, рассуждения, откровения… Энциклопедия мелочи. И листы твои растрепались.

105. Отчего средние века (или ещё более ранние времена) не оставили во мне никакого отпечатка? Ну, то есть непосредственно, напрямую. Разве мы не принадлежим всем эпохам, всем идеям, всем территориям? И тоже, разумеется, непосредственно, напрямую. Жалок человек!

106. Всегда опасался век свой короткий прожить под конвоем здравого смысла.

107. Язык как сублимация веры, как заменитель религии. Принять первое деепричастие…

108. Чем дольше живёшь, тем более становишься похожим на свой собственный огрызок. Время кого хочешь обгрызёт.

109. Насколько же усилилась в последнее время борьба с аномальными пристрастиями – с гетеросексуальностью, с любовью к родине.