Тьма после рассвета - стр. 25
Оба рассмеялись, вспомнив, что женаты на тезках. Леонид Петрович проверил кухонные шкафы и предложил сварить макароны или гречку.
– А можем просто чаю попить без ничего. Или кофе. Кофе у Настюхи всегда есть, она без него жить не может.
– Давай кофе, – махнул рукой Гордеев. – Чего уж теперь. Так какая у тебя печаль, Леня? Что стряслось?
И подполковник Череменин начал рассказывать. Потом раскрыл папку и достал ориентировки с фотографиями, разложил на столе.
– Вот эти восемь – мои, а эта, на двоих ребят, – твоя вчерашняя.
– Хреново, – протянул Виктор, разглядывая фотографии. – Думаешь, мои ребятки из той же серии?
– Не знаю. Но исключать нельзя. Так что просто имей в виду, ладно? Если найдутся живыми и невредимыми – порадуемся, а если… Тогда не забудь то, что я рассказал.
– Леня, а ты почему на этих ребят внимание обратил? – спросил Гордеев. – Тебе кто-то сказал?
Череменин приподнял брови, посмотрел удивленно.
– Не понял вопроса…
– Поясняю: у мальчика родители не простые, они даже в милицию не стали сами обращаться, все сделали через кого-то в МВД. И мне интересно, как далеко ушла волна и какой она высоты.
– А, в этом смысле… Нет, никто не звонил, не предупреждал, ничего такого. Просто сводку по Москве посмотрел и увидел.
– Но мог и не посмотреть?
– Не мог. Сводку смотрю каждый день, это как зубы почистить и побриться. Но вот не увидеть мог запросто. Я же по части убоев, пропавшие подростки – это не мое. Глаз зацепился чисто случайно.
– А если бы не зацепился? Что было бы, если бы наш эпизод лег в твою серию, а ты узнал бы об этом, когда уже все следы остыли? Мы сейчас землю носом роем, пытаемся восстановить все передвижения детей, каждый их шаг, каждое сказанное слово, и все, что знает главк, нам могло бы очень пригодиться, а вам может понадобиться то, что знаем мы. Ну почему все так тупо устроено, Леня? Почему нет нормального информационного взаимодействия, единых баз каких-то, что ли… Развели, блин, секретность на пустом месте! В Советском Союзе создана новая общность «советский народ», с моральным кодексом строителя коммунизма и все вот это… То есть советский человек не может быть маньяком, поэтому вся информация подобного рода является грифованной и болтать о ней нельзя. Даже среди своих. В каждом конкретном городе знают о «своем» трупе, но о том, что эти трупы по всей стране находят, осведомлены только избранные. Почему так, Леня? Вернее, я понимаю почему, но не понимаю другого: неужели никто не видит, что это мешает работе? Неужели там, наверху, действительно считают, что самое главное – сделать вид и подать красивую картинку, а не раскрыть преступление и остановить убийцу? Или они там искренне, от всей души убеждены, что по мере продвижения к коммунизму преступность будет постепенно искоренена, потому что люди будут становиться все лучше и сознательнее? Они все уже живут в завтрашнем дне, у них, у этих старцев кремлевских, давно уже коммунизм наступил, каждый из них получает по потребностям, а отдает по очень сомнительным способностям, а до того, что преступники убивают и будут убивать до тех пор, пока их не поймают, им и дела нет. Причем, заметь, до воров и расхитителей им дело очень даже есть, вон замминистра рыбного хозяйства аж к расстрелу приговорили за взятки и хищения, а на горе родителей, у которых пропадают или гибнут дети, им плевать. Да что я тебе рассказываю…