Титан. Жизнь Джона Рокфеллера - стр. 48
Рокфеллер никогда не сомневался, что его карьера имеет поддержку свыше и утверждал: «Господь дал мне деньги»>70. За десятилетия преподавания в воскресной школе, он нашел множество примеров в Писании, подкреплявших это заявление. (Конечно, его критики приводили множество цитат, свидетельствующих об обратном и предупреждающих о тлетворном влиянии богатства.) Когда Бенджамин Франклин был мальчиком, его отец внушал ему одну из Притч Соломоновых: «Видел ли ты человека, проворного в своем деле. Он будет стоять перед царями, он не будет стоять перед простыми». Рокфеллер часто объяснял этот текст своему классу. Мартин Лютер увещевал свою паству: «Пусть даже [работа ваша] кажется мелкой и зазорной, смотрите на нее как на великую драгоценность, не по причине вашей ценности, но потому что она имеет место в этом драгоценном и священном сокровище, Слове и Повелении Божием»>71. Многие влиятельные теологи XIX века приняли точку зрения кальвинистов в том, что богатство – это знак милости Божией, а бедность – красноречивое свидетельство небесного неблаговоления. Генри Уорд Бичер назвал нищету оплошностью бедных и провозгласил в проповеди, что «в целом верно утверждение, что там, где сильнее всего религия, сильнее всего и мирское процветание»>72.
Когда Рокфеллера спрашивали, почему бог отметил его такой ошеломляющей щедростью, он всегда объяснял, что придерживался доктрины управляющего – представления о богатом человеке как простом инструменте Бога, временном управляющем Его деньгами, который отдает их на добрые дела. «Казалось, я был избран и получил прибавку, потому что Господь знал, что я развернусь и все отдам»>73. Рокфеллер сказал это, когда ему уже было далеко за семьдесят, и возникает вопрос, не сформировалось ли равенство между получением и отдачей денег в его уме позже. Но даже подростком распределение денег на благотворительные цели ему доставляло осязаемое удовольствие, и он настаивал, что с ранних лет ощущал тесную духовную связь между зарабатыванием денег и пожертвованиями. «Я ясно помню, когда в моей жизни определился план по финансам – если я могу его так назвать. Это было в Огайо в служение дорогого старого священника, который проповедовал: «Получите деньги, получите их честно и отдайте с умом». Я записал это в своей книжечке»>74. Мысль эта перекликалась с высказыванием Джона Уэсли: «Если те, кто «зарабатывают все, что могут» и «откладывают все, что могут», будут также «отдавать все, что могут», еще больше они получат в милосердии»>75. Рокфеллер оперировал такой духовной бухгалтерией по методу двойной записи, и его благотворительность послужила, своевременно, неоспоримым доказательством чистоты его богатства. Вполне возможно, что его самоотверженность в благотворительности стала для него своего рода внутренней лицензией, необходимой, чтобы искать богатство с неслыханным – и временами беспринципным – напором.
Как отметил Макс Вебер, аскетичное христианство стало непревзойденной благодатной почвой для мечтающих стать предпринимателями. Практика десятины, например, прививала бережливость, самоотречение и аккуратное планирование расходов – бесценные активы любого начинающего капиталиста. Джон Д. Рокфеллер воплощал собой протестантское отношение к труду в чистейшей форме, и классическое эссе Вебера читается, как духовная биография его жизни. Возможно, стоит отметить некоторые замечания Вебера, которые особенно применимы к Рокфеллеру. Вебер утверждал, что пуритане произвели религию, оправдывающую мирские действия, считая, что «все существование человека направлено на приобретательство, которое становится целью» его жизни